— Торговать, дружить — все это Монита делает. Но что касается более тесных отношений — есть препятствие. Одно-единственное — но, уверяю вас, непреодолимое.
— Ну уж прямо… В чем же оно заключается?
— Да я ведь сказал уже: и мы, и они — монитоны!
— Ну и что же? Вам что — название мешает?
— О Высшие Силы, до чего же все вы тупы! Вы что — не понимаете, что значит — монитоны?
— Клянемся — нет, — торжественно заявил посол.
— Мы — это единственная известная сегодня в Галактике однополая раса, достигшая не только разума, но и создавшая цивилизацию. Истории известны, правда, и другие, существовавшие некогда; но их нет. Мы не имеем, как вы, например, двух начал, которые вы именуете мужским и женским, — мы все одинаковы. С нашей точки зрения, это весьма целесообразно, однако природа в большинстве случаев пошла по другому пути — или, быть может, Творцу угодно было поставить такой эксперимент… Там у вас осталось еще что-нибудь?
— Конечно. Пожалуйста!
— Хорошо-о… Да, о чем мы? Ну да. Почему, как вы думаете, я вынужден, отказавшись от всех удобств, ютиться сейчас, мерзнуть и голодать в этом пустом городе — хотя, могу вас заверить, обычно я живу в куда более комфортабельных условиях: официально я ведь являюсь одним из ведущих инженеров эфира в Центре, и меня ценят — но сейчас мне пришлось на некоторое время скрыться. Почему же?
— Наверное, вам все это до чертиков надоело, — предположил Гост.
— Глупости! Просто мне пришла пора почковаться. Произвести на свет крошку — еще одного монитона. Вот он, — и Монитак нежно провел рукой по маленькой головке. — И он будет расти еще не менее трех недель, пока не отделится от меня и не сможет существовать самостоятельно.
— Простите, — сказал Изнов, — я, видимо, чего-то все же не понимаю. У вас что — это считается неприличным, позорным? Но раз это не связано ни с какими межполовыми отношениями…
— Конечно же, не связано, периоды почкования у каждого монитака наступают регулярно, через каждые несколько лет — у одних несколько чаще, у других реже — и считаются явлением не позорным, но, напротив, совершенно естественным и почетным!
— Тогда почему же вы скрываетесь?
— Беда в том, что за прошедшие века мы и тивизиане, естественно, мутировали — но несколько по-разному. Вообще мутации в наших мирах — явление естественное и распространенное, оно ведет к эволюции, совершенствованию вида — иными словами, заменяет вашу двуполость. Однако со временем мы начали отличаться друг от друга все больше. В частности: у тивизиан почка формируется на внешней стороне левого бедра, у нас же, как вы видите на моем примере, — справа на груди. И только так. Далее: у них до самого момента дозревания и отделения почка закрыта тонкой кожицей, повреждение которой ведет к заболеванию почки от всякого рода инфекций. У нас же почка растет, как вы видели, совершенно открыто, мы гораздо более устойчивы против всяческой микрофлоры. Теперь вам ясно: стоило бы кому угодно увидеть, как я почкуюсь, — и меня сразу же разоблачили бы как агента Мониты; а тут страшно не любят агентов — хотя, как вы уже поняли из моего рассказа, наше присутствие на Тивизе никому ничем не грозит — кроме, возможно, некоторой огласки, но именно ее они и не хотят: им угодно, чтобы все остальные миры судили о них по программам Жизневидения, которые они с удовольствием транслируют на весь регион, — а вовсе не по нашим донесениям. Так что… Но последствия вы можете представить и сами.
— Наверняка, — проворчал Федоров.
— Но скажите, — вновь заговорил Изнов, — неужели вы так уверены, что на всем галактическом просторе нет других монополовых рас, что вы и тивизиане — единственные? Почему бы вам не поискать как следует?
— Ну а вам, например, известны такие? Вы, как я понимаю, представляете разные регионы Галактики, достаточно отдаленные друг от друга.
— Нам? Откровенно говоря, нет. Но ведь мы и не искали ничего подобного. А если бы…
— Ну а мы, как вы сами понимаете, искали. Не год, не десять, не одно столетие.
— И никакого результата?
— Еще относительно недавно мы были настроены куда более оптимистически. У нас были немалые надежды, в частности, на тот галактический виток, в котором, если не ошибаюсь, обитаете вы. — Монитак перевел взгляд с Изнова на Федорова и обратно. — Признаюсь вам: мы направляли к вам разведчиков — именно для того, чтобы удостовериться — или разочароваться… Скажу даже больше: в молодости я был одним из таких посланцев, побывал в очень многих местах — проблема передвижения уже тогда не представляла для нас никаких сложностей — и в том числе на вашей Терре, или, как ее еще называют там, у вас дома, — на Земле.
— Это мы уже успели понять, — проговорил Федоров. — Что же, я охотно приглашаю вас посетить наш мир еще раз — у вас будет о чем потолковать с нашими учеными… Как вы полагаете, посол?
— О, разумеется, мы будем весьма рады и беремся уладить все формальности в кратчайший срок…
— Вы сможете даже улететь с нами — если, конечно, поможете нам выпутаться из этой передряги.
Монитак грустно усмехнулся.
— К великому сожалению, это невозможно.
— Там вы смогли бы без помех отпочковаться…