— Клянусь эфиром, вы думаете копчиком. Недовольство — от такого материала? Вы лучше просмотрите еще раз программы: нам, без сомнения, придется выкраивать еще и утренние часы для повторения.
— Разве что за счет предвыборных?..
— А больше и взять неоткуда.
— Шеф… Могу я предложить?
— Светлая мысль возникла?
— Просто маленький корректив. Может быть, выделить под эту программу один канал целиком — популярный, скажем, семьдесят шестой — и крутить по нему без перерыва, только с рекламными врезками.
А по другим регулярно оповещать об этой передаче.
— Бред. Семьдесят шестой занять — первый спортивный канал? Вот тогда уж точно нас станут брать штурмом. Семьдесят шестой — когда приближаются полуфиналы Кубка Семирад? Придет же в голову такое! Даже последний олух…
— Виноват, шеф. Считайте, что я ничего не говорил.
— Вот то-то. Сделайте лучше вот что: освободите пятьдесят… Нет, не пойдет… Очистите тридцать пятый, вот так. Да-да, порноканал. И по нему гоните круглосуточно, с рекламой, а оповещение об этом давайте по всем программам ежечасно. Уяснено? На все даю вам… бэ… Час.
— Конечно, шеф. Уложусь. Светлая мысль!
— Именно. Ну, выполняйте.
— Уже начал, шеф.
Отец Эфира, или шеф, откинулся на спинку кресла. Пососал мундштук. И только после этого обратил внимание на странное движение, возникшее среди стоявшего полукруга.
— В чем дело? Почему беспорядок?
— Наш Первый Видимый… Ему…
— Можете смело называть его бывшим. С приставкой «экс». Ну, что он? Возражает?
— Он без сознания, шеф. Кажется, проглотил что-то…
— Хлипок оказался…
Он снова протянул руку к пульту.
— Центр здоровья? Врача и носилки ко мне. Нет, не для меня, не волнуйтесь. Тут одного неврастеника надо привести в сознание, потом отвезти домой. В Сиреневый Дворец. Вот именно.
Он затянулся дымом. Повернул голову.
— Итак, продолжим.
— Однако, Отец Эфира… Он все равно не выдержит этого. Возраст, сердце, нервы… Столько лет на посту…
Шеф смотрел, как струя дыма разрастается кудрявым деревцем.
— Бэ… Да, пожалуй. Сам виноват — забыл, с кем разговаривает.
Он нажал кнопку.
— Общие программы!
— Слушаю, шеф. Работаю, аж дым идет…
— Предыдущее распоряжение отставить до половины. Программу подготовить, но без команды не выпускать.
— Понял. Выполняю.
— Этому — ну, о котором мы говорили только что, — закрыть эфир повсеместно и бессрочно. — Он несколько повысил голос. — Чтобы впредь ни на одном экране планеты это рыло не появлялось! Даже в сортирах и вытрезвителях!
Стоявший полукруг теперь снова был обращен лицами к Отцу Эфира, но на этот раз как-то явственно, хотя и нечленораздельно, загудел.
— Что, все еще считаете — круто? — поинтересовался шеф. — Любимому Персонажу останется один только путь — искать убежища в других мирах? Да нет, никто его не примет… Нет, я — добрый организм и наказываю мягко. Ну ладно, с этим все. Помогите санитарам, вы там… Что вы копаетесь? Уколите. Пусть приходит в себя. Теперь — вы. Кандидат в претенденты номер два, если не ошибаюсь?
— Так точно, шеф. То есть, я хотел сказать — да.
— Вы это и сказали. Не стесняйтесь точных формулировок. Как вас там, я запамятовал?
— Иро Пан, шеф.
— А, да, конечно. Вы этот… этот… Кто вы?
— В смысле — кем сейчас являюсь?
— А какой еще смысл может быть в моем вопросе?
— Разумеется, шеф, вы, как всегда, правы.
— А, да, конечно. Вы этот… этот… Кто вы?
— В смысле — кем сейчас являюсь?
— А какой еще смысл может быть в моем вопросе?
— Разумеется, шеф, вы, как всегда, правы. Сейчас я занимаю пост Главного Начальника по управлению снабжением.
— Ха-ха.
— Простите?
— Надо говорить: «Виноват?»
— Еще раз простите. Виноват?
— Нет, ничего. Просто вспомнилось. Снабжаете чем? Кого?
— Информацией. Членов правительствующего симпозиума. По проблемам экономики, развития планетного хозяйства.
— Бэ. Завидный пост. Это у вас там лепят прогнозы? Не погоды, понятное дело, а экономические. Как все поднять в трехдневный срок, и так далее.
— Ну… В какой-то степени…
— Да вы не стесняйтесь. Всем нам случается врать. Человек слаб. Что же это вы — с такого безмятежного, можно сказать, места — и в самые пучины экраники? Раньше ведь вы других мазали — а сейчас все начнут мазать вас — и не медом… Тягота-то неподъемная. То ли дело — ученый организм, говори, что хочешь — ответственности никакой.
— Э-э… Так сказать, я… — Неожиданно кандидат, казалось, пришел в себя — заговорил громче и уверенней, глаза навыкате как бы заискрились розовыми искрами. — Стремлюсь свои глубокие и оригинальные знания поставить на службу родной планете. У меня уже вся программа продумана, разбита по пунктам… И сыграна будет как по нотам.
— Музыкант… Ну ладно, не старайтесь — и так все понятно. Честолюбие — вот что нас губит. Как сказано — жадность организм сгубила… Так, хорошо. Сейчас посмотрим…
Он снова отвлекся к аппарату.
— Мою личную операторскую. Си? Давай живой ногой ко мне. С примерочным комплектом. В три секунды — бегом марш!
(«А порядочек у них здесь, как на военном корабле, — пробормотал Федоров, ни к кому из своих в частности не обращаясь. — Смотрите-ка: и правда — бегут!»
«Не понимаю: неужели так трудно помолчать немного? — тут же откликнулся Изнов. — Еще, чего доброго, вызовете неудовольствие…»