— Тайны. Я в вас разобрался.
Бицефал молчал целую минуту. Потом вздохнул.
— Ну что же: равенство соблюдено. Хотя и не по моей вине. Ладно. Но больше говорить сейчас я не стану.
— Это еще почему?
— Да потому, что я голоден! Уже два дня… Нет, три! Так что вынужден просить вас срочно позаботиться о пропитании — вашем и моем.
— Гм, — сказал Федоров. — Задача эта не представляется нам невыполнимой. Однако мы не так богаты, чтобы кормить кого бы то ни было даром. Тем более что отсутствием аппетита вы, похоже, не страдаете?
— На это не жалуюсь. Но, в конце концов, я могу заплатить — если, конечно, вы не запросите очень дорого. Или вы можете просто дать мне взаймы: мне должны доставить сюда и еду, и… мало ли еще что.
— Почему же до сих пор не принесли?
— Ну, задерживаются по каким-то причинам.
— Когда же вас должны были навестить?
— Собственно, еще вчера. Но…
— Слишком серьезная задержка. Так что не советую вам очень полагаться на ваших помощников. Лучше попробуем договориться сразу же.
— Ну что же… Сколько вы хотите?
Федоров покачал головой:
— Деньги нам не нужны.
— Что же в таком случае?
— Ну, вы и сами прекрасно понимаете.
Обитатель развалин усмехнулся.
— Вероятно, вы нуждаетесь в информации?
— Естественно.
— Ну что же: кое-какая у меня действительно имеется. Но вам она обойдется достаточно дорого.
— Поторгуемся.
— Прекрасно. Итак: что вы хотите знать?
— Все, что вам известно об этом мире.
— Очень хорошо. Но сначала я должен поесть.
Путешественники переглянулись.
— Хорошо. Мы вам поверим. Посол, освобождайтесь от своих запасов. Да и мы заодно закусим: аппетит разгулялся…
И беглецы начали освобождаться от награбленных в буфете Центра припасов. Двухголовый только облизывался — вернее, облизывалась одна голова, вторая продолжала мирно дремать.
— Ну вот, — подвел итоги Федоров. — Начнем, пожалуй. Но зато потом вам придется выкладывать все без остатка — точно так же, как это только что сделали мы.
Бицефал только кивнул: рот его был уже набит до предела.
После этого достаточно долгое время никто не произнес ни слова. И лишь минут через сорок двухголовый проговорил:
— Ну, просто не могу выразить, насколько я вам благодарен!
— Можете, можете. Начинайте излагать.
— Спрашивайте.
— И спросим. Прежде всего: что это за странный мир — Тивиза? Что, например, означают эти улицы на экранах — и заброшенные пустыри между ними, хотя бы вот этот самый? Почему на экранах густые толпы — а на настоящей улице не видно ни души?
— Сейчас я вам все объясню — кратко и исчерпывающе. Слушайте…
— Мы с вами находимся, — сказал двухголовый, — в столице Тивизы, в самом большом ее городе.
Слушайте…
— Мы с вами находимся, — сказал двухголовый, — в столице Тивизы, в самом большом ее городе. Вас удивило, что жители его видны только на экранах — и больше нигде. Но в этом нет ничего удивительного. В городе других жителей просто нет. Как нет и вообще ничего другого. Этот город существует не для жизни.
— Для чего же? — удивленно спросил Изнов.
— Для показа. Вот таким, каким вы видели его на экранах, видит его и вся планета. С людьми и машинами на улицах, красивыми домами по сторонам — ну и так далее…
— Кто же видит? Кто смотрит?
— Население, естественно. Вы ведь не думаете, что Тивиза необитаема? В этом мире живет достаточно много, как тут принято говорить, организмов. И все они с удовольствием видят это — и радуются высокому уровню жизни.
— А они и на самом деле хорошо живут?
— Мир давно обнищал.
— Но как же…
— Да этого просто никто не понимает. Каждый знает, что он живет — хуже некуда, да. Но он смотрит на экран у себя дома — и видит, что весь остальной мир живет прекрасно. Это только ему не повезло, а вообще все обстоит наилучшим образом.
— Ну а если он не смотрит на свой домашний экран?
— Избегает Жизневидения? Но это — тягчайшее преступление. И стоит кому-нибудь донести, что сосед, знакомый, друг, брат — одним словом, кто угодно — избегает Жизневидения, заподозренный просто исчезнет — и никто никогда его больше не увидит; разве что на экране — в той самой толпе, что с утра до вечера движется по замкнутому кольцу. Вы, думаю, уже обратили на него внимание…
— Самим пришлось прогуляться: мы ведь сперва приняли все это за чистую монету. Но ведь на экранах показывают не только столичную толпу? Этого вряд ли достаточно, чтобы создать представление о прекрасной жизни.
— Разумеется. Но вы, по вашим словам, были в Центре. Успели вы там осмотреться как следует?
— К сожалению, у нас было слишком мало времени…
— Значит, вы многого не видели. Между тем в Центре есть все. Вы можете увидеть там великолепные апартаменты, современные цеха, скоростные поезда, шикарные магазины, неисчислимые стада — хотя на самом деле их, конечно, там нет — хорошо, если наберется десяток голов скота, остальное — съемочные эффекты, не более того. Увидите вооруженные до зубов по последнему слову техники войска… Одним словом — все, чего только может пожелать своему миру лояльный гражданин…
— По-моему, что-то такое мы замечали — краем глаза, — проговорил Изнов, припоминая.
— Видели, хотя и в отдалении, — подтвердил Федоров. — А скажите… да, кстати: как вас зовут? Или вернее: как вы хотите, чтобы мы к вам обращались?