Та действительно оказалась на эльфийском. Только более архаичном, чем тот, коим сейчас пользовались. Травница тут же влезла с замечанием, что не может представить сейчас ничего более консервативного, чем эльфы. В результате в ругани с Калли прошла остальная часть пути.
Подойдя к своему домику, эльф мигом убежал к себе в комнату, где обложился словарями, чтобы наиболее точно перевести Ивины каракули.
Ребята философски пожали плечами, всей компанией загрузились к девушкам в гостиную и принялись методично уничтожать запасы пищи и пива, не дождавшись Калли. Скоро он тоже появился в дверях, меланхолично вздохнув при виде пустых тарелок, успел-таки ухватить последнее яблоко, уведя его из-под носа Златко. Тот равнодушно пожал плечами и вопросительно поднял брови.
— Тсщав! — старательно пережевывая, пообещал эльф. Ива перевела это как «Щас», но поручиться за точность не могла.
Наконец светлый справился с яблоком, нарочно медленно развернул бумагу со знахарскими рисовательными потугами и собственными изысканиями, оглядел всех и произнес:
— Тут написано: «Вернись к истокам».
Ответом ему было удивленное молчание.
— Ч-что им-меется в в-виду?! — заикаясь от возмущения, вопросила Дэй.
— «Вернись к истокам», — процедил Златко.
Ива невольно съежилась от холода его тона.
— Что, гоблин дери, это значит?! — одним прыжком оказавшись на ногах, заорал тролль.
— Что, гоблина мать, значит?! — взбесилась гаргулья. — Это, гоблин возьми, значит, что напрасно!!!
— Что?!!! — взревел тролль.
Что творилось дальше, описанию не поддается. Как домик выдержал такое буйство стихий под названием «гаргулья и тролль», до сих пор непонятно. Когда силы и ярость подошли к концу и все повалились где стояли, воцарилась напряженная тишина, изредка прерываемая капающей водой из разбитого кувшина да тихим писком перепуганных летучих мышей на чердаке.
— А между тем… — Вот что-что, а спокойствие в голосе получалось у Златко как ни у кого. — Все может быть и не так уж плохо.
Гаргулья зарычала сквозь клыки. Тролль предпринял попытку подняться, поэтому Синекрылый поспешил продолжить:
— Вот с чего мы начинали?
— «Светоч, что укажет на путь, ты найдешь на кончике тени от времени в миг, когда большая стрелка коснется грифона, а маленькая минует фею в День Сиреневых бубенцов», — одновременно процитировали Калли и Дэй.
— Со статуя, — подал голос Грым.
— От! — поднял палец вверх Златко. — Может, мы чего-то не заметили?
— Чего мы могли не заметить?! — взорвалась гаргулья. — Да мы эту статую вдоль и поперек!..
— Так тебя растак, Златко! — рявкнул тролль. — Ну что за дурацкая привычка — вопросы нам провокационные подсовывать, словно детям неразумным?!
В этом Ива была полностью согласна с Грымом. Судя по лицам остальных, они — тоже.
— Говори, что надумал, — буркнула Дэй.
Синекрылый совсем уж собрался надуться, недовольный сорвавшейся сценой, но махнул рукой и уже нормальным тоном продолжил:
— Мы начали с надписи и статуи, и тогда заметили то, что заметили. Но с того момента мы многое выучили и многое узнали. У меня вообще впечатление, что вся эта авантюра направлена на то, чтобы мы как можно больше узнали. Ну судите сами: чуть ли не всю историю второго столетия Эпохи Начал выучили…
— Всю жизнь Сибериуса… — подхватила гаргулья.
— Заклинаний сколько его перепробовали интересу ради! — Это уже Калли.
— Заклинаний сколько его перепробовали интересу ради! — Это уже Калли.
— Город, башня с часами, Университет! — добавил Грым. — Кобольтский язык!
— Пусть и не выучили, но очень много о нем знаем, — кивнул Бэррин.
— Тогда прибавьте сюда гномий язык и мое зелье, — подала голос Ива.
— Да и вообще! — подвел итог Златко. — Вот я и думаю, а может, мы теперь увидим больше?
Все резко задумались, потом единогласно решили, что попробовать стоит.
— «Светоч, что укажет на путь, ты найдешь на кончике тени от времени в миг, когда большая стрелка коснется грифона, а маленькая минует фею в День Сиреневых бубенцов»… Не думаю, что здесь есть что ловить, — протянул Калли. — День-то Сиреневых бубенцов только через год.
— Зато к статую можно сходить хоть сейчас, — хмыкнул Грым.
— Ну и пойдем! — поднялся Синекрылый.
За ним стали подниматься все остальные. Только Дэй проныла для порядку:
— Что, сейчас?
— А чего ждать? — пожал плечами Златко. — Нежелающие могут остаться.
Разумеется, никто не остался.
Ночь. Главная площадь. Мистическая башня с часами.
Как это все знакомо.
Кажется, не так это давно было, а все равно с приятной ностальгией вспоминается.
И луна на небе ровно подмигивает. И облака вокруг нее рваные. Ветер-ветерок гонит их по небу. Что принесет он нам?
Воздух же свеж, прохладен, чуть солоноват и… пахнет осенью. Ранней-ранней, едва ощутимой, но лето уже уходит. Об этом и поет ветер где-то в вышине.
Монстры башни оскалились на фоне поблекшего неба. Ушла его летняя чернота. Огромные часы скоро пробьют половину третьего. Вылетит бронзовый грифон из своего домика на самом верху. Зазвенит колокольчиками металлическая фея. Сделают круг и вернутся на свои постаменты.
Для чистоты эксперимента решили идти в то же время, что и в первый раз. Вот и статуя. Маг Сибериус. Наверняка единственный известный миру кобольт-маг. Не раз стоявший на защите Каменного города, придумавший универсальное заклинание против нежити, заклятие поиска, сделавший немало открытий и совершивший множество подвигов, — странный и удивительный. Вот и стоит он на Главной площади, воздев одну руку с мечом, а вторую с холодным горным кристаллом.