Наконец, я обнаружила среди деревьев полянку размером с пятачок, на которой можно было разместиться с относительным комфортом. Собрала валежника для костерка, вскипятила воду для чая, выпустила ужа из клеточки. Гадюшонок, однако, не желал возвращаться в родную экологическую нишу, а упорно крутился у моих ног, словно о чем?то беспокоился. Я напилась чаю, побродила среди невысоких елей, отыскала с десяток груздей и вышла к небольшому озерку, со всех сторон окруженному кустарником.
— Идиллия! — сказала я. — Если б не комары, я так и осталась тут жить.
В лесу быстро темнело. Сумерки просачивались меж темных корявых стволов, над головой пролетела птица, заухала сердито?печальным голосом. Я посмотрела на часы: без четверти одиннадцать.
— Пора спать, — почему?то шепотом сказала я. Все?таки одной, в лесу ночью, было страшновато. Может, бродит поблизости старуха Лоухи. Или какая?нибудь другая нежить.
Я очертила место своей ночевки защитным кругом, в тлеющий костер положила серебряную булавку (жалко, что расплавится, но огонь в сочетании с серебром — радикальное средство против непрошеных гостей) и полезла в спальный мешок. К своему неудовольствию, я обнаружила там ужа.
— Нахал ты, Баронет, — сказала я гадюшонкку, но выкидывать его не стала. Пусть спит рядом…
Засыпая, я любовалась ночным небом с полыхающими зарницами. Жаль, я попала не в то время года, когда можно увидеть северное сияние…
Интересно, как Матери Ведьмы отнесутся к тому, что нынешней ночью я проигнорировала их заседание да еще и из дому исчезла?..
Если бы я знала все заранее…
Но пока я просто смотрела на звезды. Которым до меня не было никакого дела…
А я говорю вам: смотрите на эту звезду,
Ее уже нет, только свет в отраженьях дробится.
А я говорю вам: в назначенный час я уйду.
И иволга петь не начнет, и поникнет пшеница.
Вы думали, небо всегда будет только за вас,
Вы верили: явитесь с миром и вам будут рады.
А я говорю вам: кровь каплет в полуденный час,
Кровь каплет в полуночный час и не ищет награды…
Кровь каплет, поскольку таков ее древний удел.
Земное — земле. Безразличны и время, и место.
А я говорю вам, что смерти никто не хотел,
Но проклят жених и костру отдается невеста.
И лижет зловонный язык непорочную плоть,
И звезды на это взирают покорно и кротко.
А я говорю вам: кошмаров нельзя побороть.
И я говорю вам: бегите от чуждого рока.
Ведь даже удачный расклад не бывает навек,
И кровь горяча, и костер вожделеет ответа.
И звезды погаснут, забыв про стремительный бег,
Который для вас был дороже их лживого света…
Мне снился сон, в котором меня жгли.
Сначала везли в повозке: связанную, с кляпом во рту, в драной грязной рубахе и дурацком белом колпаке. Повозка тряслась на рытвинах и ухабах проселочной дороги, а кругом стояли люди и швыряли в меня грязью:
— Умри, поганая ведьма!
— Сгори, отродье ада!
— Сдохни, губительница мужчин и детей!
.
Повозка тряслась на рытвинах и ухабах проселочной дороги, а кругом стояли люди и швыряли в меня грязью:
— Умри, поганая ведьма!
— Сгори, отродье ада!
— Сдохни, губительница мужчин и детей!
… Мне снилось, как я взошла на уже пылающий помост. И мой костер был виден всем этим любителям бесплатных зрелищ, всем, осыпавшим меня проклятиями:
— Вот она!
— Убийца!
— Преступница!
— Лживая тварь!..
И среди рева пламени я вдруг слышу странное знакомое шипение:
— Викка, беги! Проснись, Викка! Ну же!!! Как я могу проснуться, когда у меня персональное аутодафе?
— Дура, очнис?с?с?с?ъ!!!
Вот это шипение я уже ни с чем не спутаю. Оно выдирает из любого сна, как клещи стоматолога — гнилой зуб изо рта.
… Святая Вальпурга, во что превратилась моя мирная лесная полянка!
Все это действительно напоминает костер. Потому что вокруг, не смея переступить черту моей защиты, стоят в черных одеждах и с пламенеющими факелами все Великие Матери Ведьмы.
Нет, не все.
Их шесть.
Нет Главы Трибунала.
— Убийца! — кричат Матери, и вид их не просто страшен. Он омерзителен. Из их глаз сыплются искры как при электросварке, и я отчетливо понимаю, что против такой магии моя защита может и не устоять.
— Тебе дорога в ад!!!
— Предательница!
— Да объясните же! — вскакиваю я, но понимаю, что никто ничего мне объяснять не собирается.
— Именем Трибунала ты арестована!!! Вот это да! За что? За то, что пропустила собрание и выспалась в лесу?
— Вик?к?ка, прекрати расс?ссуждатъ. У тебя полторы минуты, чтобы добежать до озера невредимой. Я их з?задержу.
Кто «я»?!
И тут я окончательно просыпаюсь. Потому что мирно дремавший со мной в спальном мешке ужик наливается лилово?золотым светом и принимает огромные размеры…
Размеры и облик змея, известного мне как Калистрат Иосифович Бальзамов. Маг на службе у закона.
Ба, знакомые все змеи!..
Но рассуждать некогда. Мощным толчком хвоста Баронет отшвыривает меня на тропинку к озеру (я зачем?то хватаю сумку со своими вещами, как будто в ней есть сейчас что?то важное), а в сторону Матерей Ведьм выпускает клубящийся шар багрового пламени.
Те вопят и заклинают его кто во что горазд.
А я бегу.
«Бегите от чуждого рока».
Интересно, какое наказание придумают Матери Ведьмы их служебному магу Баронету за то, что он посмел меня от них защищать?..