Он принял эту гипотезу, хотя кое-какие моменты оставались неясными. Например, такой: зачем инсценировать нападение, а не убрать его по-тихому, руками тех же красных Стражей? Если же в инсценировке был резон, то почему он еще жив? Куда его везут? К наружному люку, чтоб выбросить в пустоту, как горстку мусора?
Слабый гул двигателя совсем стих, будто растворившись в необозримых безднах, и Язон понял, что коридор закончился. Дорога от Гнезда Дже’каны до водного резервуара помнилась ему не очень хорошо, так как транспортировка в узилище происходила в стремительном темпе. Его запихнули в вагонетку и прокатили вдоль Рукава; затем экипаж миновал отсеки центральной части Роя — циклопические залы, где расстояние от потолка до пола и от стены до стены измерялось километрами, — и оказался в коридоре трубопровода. Разглядел он немногое, а в данный момент не видел ничего, но догадался, что вагонетка летит в пространстве огромного отсека и, надо думать, скроется в скором времени в каком-нибудь из боковых проходов. Не в том ли, который ведет к ближайшему люку?
Он вдруг почувствовал слабое, едва заметное давление на грудь, словно кто-то топтался у его ключицы, приплясывая на крохотных ножках. Потом раздался шепот:
— Я здесь, мой драгоценный друг с два глаза… Я выручать! Спасать! Покинуть тебя, но ненадолго. Ты не тревожиться, ждать!
Непоседа! На сердце у Язона потеплело. Приятно, когда о тебе беспокоятся… даже такое маленькое и беспомощное существо… Ну, а что до спасения, то он сам о себе позаботится. Лишь бы не спровадили в люк! Лишь бы сняли эту пленку, не позволяющую шевельнуться! Он подумал о своем клинке, затем, — о стимуляторе в поясном кармашке и мрачно усмехнулся. Дотянуться бы до этой пилюли… Глотать он ее не станет, только лизнет, а там посмотрим…
Гул сделался громче, и чувство давления на грудь исчезло; экипаж, как и предвиделось, нырнул в какой-то коридор. Язон не имел понятия ни о скорости, ни о количестве поворотов, так как инерция при слабом тяготении была едва заметна и к тому же гасилась упругой тканью Но двигались они уже минут сорок-сорок пять, а значит, находились где-то в дебрях Роя, за сотню или больше километров от его узилища.
Платформа, на которой лежал Язон, качнулась, послышался шелест голосов, его подняли и понесли. Он оставался в полной темноте, охваченный волнением и неспособный использовать ментальный дар; чувство беспомощности терзало его, усиливая ярость. Тащат куда-то, чертовы спиногрызы… К люку?.. Предсмертный холод проник в его плоть, словно ее уже терзали ледяные клыки космоса.
Его опустили на что-то твердое, видимо, на пол. Ткань со слабым шорохом начала разворачиваться, рука Язона скользнула к поясу, пальцы нащупали продолговатую таблетку в кармане, и в следующий миг, преодолев упругое сопротивление, он поднес ее к губам, напомнив самому себе: лизнуть, и только! Еще — позабыть про клинок… Груда трупов ему не нужна — во всяком случае, до выяснения обстоятельств.
Края пленки загнулись наружу, и Язон выскочил из кокона, как чертик из коробочки. Снадобье ускоряло его реакцию; в единое мгновение он охватил пристальным взглядом большую, слабо освещенную полусферу, привычную меблировку — мерцающие картины, столы и кресла, овальные иллюминаторы в стенах, за коими царил космический мрак, парящие в воздухе стержни видеокамер и множество ругов, сгрудившихся у экрана внушительной величины.
Трое или четверо ринулись к нему, но Язон опрокинул их, будто кегли. В следующий миг он врезался в толпу.
Его кулаки работали, как два молота, но, вероятно, доза снадобья была невелика — он мог контролировать ярость и помнил, что не стоит убивать. Тем более, что в этот раз он бился с дилетантами, а не с Защитниками — никакого оружия, кроме палок, да и палки они не пускали в ход, стараясь схватить Язона за руки и прижать к стене. Но их усилия были тщетными; он мог одним ударом повергнуть двоих, а то и троих, и похитители разлетались по залу, точно шарики из колеса рулетки. Они вопили, размахивали длинными конечностями, но звуки их речи были для Язона бессмысленным верещаньем или угрозой; не обращая на них внимания, он продолжал работать кулаками, пока бушевавший в нем гнев не начал ослабевать.
Возможно, в этот момент побоище бы закончилось, но тут Язона съездили палкой по уху. Он зарычал, схватил подвернувшееся кресло, грохнул им о стол, вооружившись двумя пластмассовыми дубинками, и принялся крушить оставшихся врагов, а заодно и мебель. Перевес был явно на его стороне, так что минут через пять он овладел ситуацией: три десятка ругов валялись на полу, испуская хрип и стоны, а дюжина сгрудилась у пульта, под большим экраном, сиявшим в полутемном зале невинной голубизной. Решив, что это главные обидчики, Язон направился к ним, зловеще постукивая дубинками друг о друга.
В этой группе были Красные и пара Творителей в сером, но перед собой они вытолкнули желтого юнца. Что-то знакомое почудилось Язону в этой фигуре; багровый туман под черепом начал рассеиваться, и руг, к которому он шагнул с поднятой палкой, уже не казался мишенью для меткого удара. Через секунду его сознание прояснилось: он разглядел медальон-переводчик на шее руга и необычный комбинезон — трехцветный, отороченный золотистыми лентами; затем понял слова, настойчиво стучавшиеся в мозг: