«Дети Великой Пустоты», — думал Язон, осматривая бесконечные залы, лифты, переходы и коридоры. Что же им надо, этим спиногрызам? По утверждению Непоседы, странствовать среди звезд, делать керр’вадак и брать с планет контрибуцию…
На третьей, считая сверху, палубе располагался сад. Ни кустов, ни деревьев в нем не было, однако этот гигантский отсек все же мог считаться садом — если не де-факто, то по назначению. Здесь гуляли и отдыхали среди невысоких скал и причудливых пластиковых сооружений — возможно, имитации растительных форм с неведомой планеты или местных произведений искусства. Здесь были гроты и пещеры, живописные горки и развалы камней, поросших сизым мхом, утесы среди лабиринта песчаных дорожек, и здесь Язон впервые увидел воду — нечто напоминающее пруд, застывший в изрезанных, мощенных камнем берегах. Кое-где стояли кресла странного вида, с сиденьями-желобами, подлокотниками и спинками, вверху которых имелись круглые или треугольные вырезы — видимо, с той целью, чтобы не заслонять дыхательной щели. Еще Язон запомнил конструкцию — или скульптуру? — в форме переплетенных шестипалых рук; в ее высоком плоском постаменте были двери, дюжина или больше, украшенные тем же символом, а к дверям вели натоптанные тропинки.
«Святилище?» — подумал Язон с любопытством. — «Место религиозного поклонения?» Он попытался пробудить ментальное чувство, но ничего не получилось; видимо, все его силы ушли на утренний эксперимент.
Парк выглядел довольно безлюдным, но в примыкавших к нему помещениях жизнь клокотала и бурлила — правда, смысл происходящего большей частью ускользал от Язона, и комментарии Непоседы не делали его ясней. Что он видел? Гимнастические залы? Учебные классы? Тир для стрельбы по тарелочкам? Пункт питания? Библиотеку с видеофильмами? Местное казино — комнаты для развлечений и игр? Его вели из отсека в отсек под равнодушными взглядами ругов, подталкивали стволами в спину, подгоняли окриками, и вскоре он догадался, что ничего интересного или полезного не увидит. Цель у этой экскурсии была иной: внушить ему трепет перед огромностью корабля, а значит, перед силой и мощью его хозяев.
Но в зале развлечений Язон забастовал, остановился у какой-то непонятной штуки, башенки или цилиндра с множеством ячеек, и принялся наблюдать за играющими. Цилиндр переливался, то и дело меняя цвет, и игроки с возмущенным шипением или азартным визгом что-то в него совали — как показалось Язону, квадраты пластика с рисунками, которых он различить не мог. Ему захотелось придвинуться ближе, но в ребра уперлись стволы, и Пат повелительно проскрежетала:
— Идти дальше! Скорее!
В лифте, когда они спускались к нижним палубам, Язон спросил у мрина:
— Этот цилиндр, меняющий цвет… Зачем он нужен? Для тренировки? Обучения? Или это игра?
— Есть/быть игра, мой досточтимый сэр, — подтвердил Непоседа. — Называться тью’ти.
— В чем ее смысл?
— Играть. Выиграть. Получить слава хороший игрок. Еще получить кедет.
— Что это такое?
Непоседа пустился в долгие и невнятные объяснения, из коих Язон заключил, что кедет — денежная единица или нечто вроде этого; ее не печатали в виде ассигнаций, и в некотором смысле она являлась виртуальной, хранившейся лишь в памяти компьютеров. Похоже, кедет не имел эквивалентов в драгоценных металлах, продуктах питания, каких-то изделиях либо сырье, а определялся умозрительно, как некая работа, произведенная за некое время, — какая работа и за какое время Непоседа объяснить не смог, но с гордостью заметил, что сам он стоит дюжину дюжин и еще раз дюжину кедетов.
Невзирая на туманность этих рассуждений Непоседа, Язон решил, что сделано важнейшее открытие — в мире спиногрызов существовали деньги! А главное их свойство, как известно, перетекать из кармана в карман, чему способствуют удача, ловкость рук и хитроумие. Эта мысль его подбодрила.
Рядом с узилищем их поджидал зеленокожий руг с парой овальных медальонов на серебристых цепочках. Патриция и коренастый страж тут же надели их, а мрин пояснил:
— Это есть/быть к’ха, мой благородный сэр с два глаза! Прибор/устройство/аппарат для говорить!
— Разве тебя недостаточно? Тебя и Памяти? — Язон бросил взгляд на потолок.
— Память — очень важный, очень занятой, — отозвался Непоседа. — Только слушать твой речь, новый слова, и передать их в к’ха. А я… — Он запнулся, повернул зрительный стебель к ругам, потом снова к Язону. — Я не есть машина, я живой. Я утомляться, понимать?
— Понимать, — кивнул Язон, протягивая руку к медальону на груди коренастого. — Мне тоже дадут такой прибор?
Медальоны разом захрипели и засвистели, переводя его речь. Глаза Пат превратились в вертикальные щелки, клапан, прикрывавший ноздрю, задергался:
— Хадрати к’ха не давать, — услышал Язон.
— Мне тоже дадут такой прибор?
Медальоны разом захрипели и засвистели, переводя его речь. Глаза Пат превратились в вертикальные щелки, клапан, прикрывавший ноздрю, задергался:
— Хадрати к’ха не давать, — услышал Язон. — Хадрати не касаться приборов/инструментов ругов, кроме тех, что в камере. Хадрати видеть, какой большой корабль, сильный и быстрый, и очень бояться. Отвечать на вопросы и знать свой место!