— Договорились! — Мойше сделал знак, подтверждавший согласие.
— Ну, тогда слушайте внимательно, — Язон опустился рядом с утилизатором, взял колоду и начал ее тасовать; карты мелькали в его руках, как быстрокрылые птицы. — Эта новая игра называется очко, и суть ее в том, чтобы…
* * *
«Звездный зверь» совершил пятый прыжок, вынырнув в темном и мрачном пространстве, где не было ни солнц, ни планет, ни астероидов, а в лучшем случае десять атомов водорода на кубический километр пустоты. Для ругов, звездных странников, пустота была столь же привычной, как для человека воздух; то, что разделяло миры и светила в галактике, не представлялось им враждебным, чужим, угрожающим, являясь жизненной средой или, скорее, лабиринтом дорог, нескончаемых, как вечность, и лишенных тупиков. Пересекая провалы между ветвями галактики, кружась и изгибаясь, дороги вели к обитаемым мирам и газовым туманностям, к Звездному Чреву и бесчисленным солнцам, то огромным, то крошечным, к космическим кладбищам с обломками мертвых планет, к невидимым звездам, одетым в непроницаемый кокон чудовищного тяготения. Знакомая часть Вселенной, где пустота не была пустотой, а лишь переплетением тропинок в ночном саду, блистающем цветными фонарями…
Но бездна, в которой пребывал сейчас корабль, не походила на этот сад. Пустыня, простиравшаяся вверх и вниз, влево и вправо, вперед и назад; тысячи светолет мрака и холода, дороги, ведущие в бесконечность, и лишь иногда, случайно — к полным жизни и света звездным островам… Один из них, голубоватый вытянутый эллипс, сиял под днищем корабля, словно костер в бездонной пропасти, но его блеск казался слишком слабым и эфемерным в царившей вокруг темноте.
Пустота с заглавной буквы, или Великая Пустота… Для ругов, лишенных религиозности и не творивших кумиров ни из идей, ни из камней, она была почти что божеством, понятием извечным и священным.
В этой Великой Пустоте парили галактики и звезды, планеты и бесформенные глыбы астероидов, атомы и составляющие их частицы — словом, она вмещала все, что есть, что было и когда-нибудь будет. И если бы все исчезло — абсолютно все, включая материю в любых ее проявлениях, пространство и время, — то Пустота, разумеется, осталась бы. То был континуум вечный, неуничтожимый, безграничный, твердая основа Мироздания.
«Чем не бог?..» — размышлял Язон, сидя у шестиугольного столика в неудобном кресле с сиденьем, похожим на суповую ложку. Перед ним на стене мерцала картина какой-то планеты — белая снежная пустошь, черный провал небес и многоцветное сияние, то разгоравшееся, то гаснувшее на фоне глубокой беззвездной тьмы. Рядом с этим пейзажем, в открытом Памятью экране, зияла такая же тьма, но в ней ничего не светилось за исключением овального пятнышка далекой Галактики. Два этих вида, пустынный планетарный мир и межгалактическое пространство, были чем-то схожи — возможно, тем, что успокаивали возбужденный разум, напоминая о тщете земного.
Посередине стола лежала колода карт. Навигатор Джек, сидевший напротив, коснулся ее длинным гибким пальцем. «Любой шулер умрет от зависти», — подумал Язон, разглядывая его шестипалую кисть. Руки тоже были подходящие — Джек, не наклоняясь, мог вытащить карту хоть из башмака.
— Ты знаешь, Керр, зачем ты здесь?
Голос Навигатора звучал отчетливо и ясно; выходит, и этот салон, как зал для допросов, тоже оборудовали самым совершенным прибором-переводчиком. Неплохо, решил Язон, покосился налево, на Запечатлителя Сура, потом направо, на Помощника Туба, и кивнул.
— Разумеется, досточтимый. Вы хотите сыграть со мной. Ты и эти два джентльмена.
— И как ты относишься к этой идее?
— Положительно. Очень положительно, если мы не будем ограничивать ставки.
— Почему?
— Не в лото играем, — пояснил Язон. — Покер — занятие для настоящих мужчин!
Он был уверен в своих силах. Он был великим игроком, и вот Судьба улыбнулась ему, даруя шанс сразиться в битве, где он являлся полководцем и солдатом, клинком и ружьем, снарядом и орудием — даже блохой в солдатских подштанниках. Вряд ли руги в силах сопротивляться этой армии, в грозном единстве шагающей в бой, однако способной и отступить, заманивая в ловушку — скажем, на минное поле или под залп огнеметов… Армии, где полководец — телепат!
Поглядев на колоду, в которой он мог перечислить все карты от первой до последней, Язон усмехнулся и повторил:
— Ну, как? Не ограничиваем ставок? Я, разумеется, не стану требовать, чтоб мне возвратили свободу. Играем только на кедеты, на долю в прибылях и на любое имущество.
— Кроме того, что было при тебе в момент пленения, — сказал Помощник Туб.
— Договорились. — отозвался Язон, с вызовом глядя на Хозяина Джека. — Ну, так как?
— Ставки не ограничены, — подтвердил тот, — но не касаются снаряжения хадрати.
— Это зафиксировано в Памяти?
— Память фиксирует все и выполняет роль держателя ставок. Результат ты видишь на этом экране. — Помощник сделал быстрый жест, межгалактическая тьма исчезла, экран блеснул серебром, и на него выползли четыре строки — видимо, с именами. — Верхний красный счет принадлежит Хозяину-Навигатору, — пояснил Туб, — затем идут три желтых: мой, Запечатлителя и твой, хадрати Керр.