— …а если у него ничего не получается, — радостно потирая ладони, подхватил бронник, — вы отдаете мне сотню золотых и проваливаете с позором.
Пока торговец, воспользовавшись бесплатной помощью одного из зевак, вытаскивал деревянный манекен, облаченный в рыцарские доспехи, Шмультик успел организовать небольшой тотализатор, бросив клич в толпу, что ставит на победу своего друга еще сотню золотых. Желающих подзаработать нашлось предостаточное количество, и к тому времени, когда болван в доспехах был установлен перед павильоном, народ успел поставить на проигрыш Гвенлина более двух сотен фунтов и ни одного медного гроша на его победу. Как и рассчитывал хитроумный Шмультик, вокруг собрались сплошь неисправимые реалисты, неспособные хотя бы на мгновение поверить в вероятность банальнейшего чуда. Выдав последнюю расписку в получении денег, демон крепко-накрепко завязал объемистый мешок с серебром и золотом и поставил его себе под ноги. Теперь на передний план должен был выйти Гвенлин и доказать всему свету, что благородные потомки древнего инфернального рода слов на ветер не бросают и денег в спорах никогда не проигрывают.
Шмультик все-таки не упустил очередной возможности покрасоваться перед публикой. Он вскочил на валявшуюся неподалеку деревянную колоду, театрально поклонился на все четыре стороны и громогласно объявил:
— Дамы и господа! Сейчас вы увидите смертельный номер в исполнении отважного истребителя злых магов и адских псов — Гвенлина Великолепного. Вглядитесь внимательно в лицо этого юноши, поскольку очень скоро ему суждено стать вашим королем.
Бурных аплодисментов не последовало — похоже, никто из присутствующих всерьез не воспринял треп сомнительного типа цыганистой наружности. Под всеобщее молчание окружающей толпы немного смущенный словами демона юноша подошел к тяжелому доспеху и внимательно, будто отыскивая наиболее уязвимое место, осмотрел его. Нужно отдать должное его актерскому мастерству, заметно выросшему за время общения с инфернальным приятелем, играл он великолепно. Гвенлин мастерски изобразил на лице простовато-испуганное выражение, мол, как только у этого бесстыжего болтуна язык еще не отсох — мыслимое ли дело разрубить рыцарские латы обычным оружием рядового мечника. Однако спор есть спор, делать нечего — нужда заставляет. Юноша вытащил меч из ножен, взял обеими руками за рукоятку, тщательно примерился и, размахнувшись, будто вовсе не железные доспехи собирается рубить, а обыкновенные дрова, опустил его с характерным громким выдохом.
Никто из присутствующих на торговой площади поначалу не понял, что случилось. Меч вроде бы прошел через весь доспех сверху донизу, но за этим никаких видимых изменений не последовало — облаченный в железо болван как стоял у входа в торговый павильон, так и продолжал стоять, равнодушно взирая на окружающий мир пустыми смотровыми щелями опущенного забрала рыцарского шлема.
— Ты проиграл! — радостно закричал торговец. — Живо гони мою сотню золотых, а кольчугу можешь оставить себе!
Однако радость его оказалась преждевременной, то ли от звука его громкого голоса, то ли по какой иной причине деревянный манекен вместе с обтягивающими его нескладную фигуру доспехами начал разваливаться на две части. В мгновение ока на глазах потрясенных зрителей качественный доспех — результат многомесячного труда целой оружейной мастерской, превратился в две кучки разрозненных деталей боевого рыцарского облачения.
После минутной немой сцены толпа разочарованно ахнула. Сему было две причины: во-первых, все вдруг поняли, что их заработанные непосильными трудами кровные безвозвратно переселились в карман этого хитроватого цыгана, а во-вторых, зрителям было до слез обидно, что столь злую шутку с ними сыграл не рыцарь в сияющих доспехах, а обыкновенный сельский увалень, который и меча-то как следует держать не умеет.
— Не может быть! — громко, на всю площадь заверещал торговец оружием. — Здесь что-то не так. Обыкновенным мечом невозможно разрубить доспехи. Оружие зачаровано, а это явное нарушение.
Разочарованная толпа вновь притихла. Брошенное бронником обвинение в колдовстве вернуло многим надежду получить обратно свои денежки, да еще с приличными процентами. Однако стреляный воробей Шмультик вовсе не собирался отпускать сложившуюся ситуацию на самотек. Он указал Гвену кивком головы на мешок с выигрышем, дескать, бди, а сам двинул прямиком к начавшему приходить в чувство броннику.
— Если я не ошибаюсь, уважаемый обвиняет меня и моего друга в том, что на меч наложены колдовские чары?
— Да, да, да! — громко, по-бабьи заверещал купец. — И не только обвиняю — со всей ответственностью утверждаю, что без магии здесь не обошлось.
— Хорошо, — сохраняя спокойствие, бросил сквозь зубы Шмультик и обратился к толпе: — Мы с другом готовы оплатить услуги квалифицированного эксперта. Надеюсь, трех золотых монет будет более чем достаточно?
На призыв хитроумного демона от толпы тут же отделилась парочка типов в коричневых робах независимых магов и направилась к спорщикам. Один из них, совсем еще юноша, взял в руки меч Гвенлина, а другой, седой старик, наклонился над грудой бесформенного железа, которая не далее как пять минут назад являла великолепный образчик рыцарского доспеха.