— Ну зачем я вам нужен? — упавшим голосом плаксиво запричитал Мандрагор.
— А так, на всякий случай, — ответил «маг», — назначаю тебя офицером по связи, или попросту вестовым.
Видя, что дальнейшие препирательства бесполезны, магический корень серьезно обиделся на жестокосердных товарищей, надулся и замолчал.
Тем временем на пороге столовой возник запыхавшийся староста и доложил Гвенлину о том, что все заказанное господином чародеем доставлено к крыльцу, а сам Элий ждет дальнейших указаний.
— Спасибо, почтенный, можете отправляться по своим делам, — великодушно махнул рукой юноша. — Если понадобится чего-нибудь еще, мы обязательно прибегнем к вашей помощи. — И, водрузив на плечо Мандрагора, направился к выходу.
Первым делом Шмультик опорожнил кувшин с вином в валявшееся неподалеку долбленое корыто, которое сунул под нос двум привязанным к крыльцу розовым хрюшкам среднего свинячьего возраста. Угощение свиньям явно пришлось по душе, и они дружно погрузили свои пятачки в корытце. Пока бестии расправлялись с дармовой выпивкой, человек и демон совместными усилиями упаковали в дерюжный мешок весь прочий инвентарь. Минут через пять хрюшки изрядно окосели, движения их стали вялыми, визг не столь оглушительным, и совсем скоро обе они дружно храпели рядом с корытцем, на дне которого еще оставалось немного вина.
— Только сейчас до меня дошел истинный смысл расхожего выражения «нажрался, как свинья», — покачал головой Шмультик, хватая одну из пьяных бестий под мышку. — Теперь им предстоит испытать на собственной шкуре ужасное похмелье.
— Вообще-то не на шкуре, а на голове, — поправил Шмультика Гвен, одной рукой поднимая другую свинку, второй при этом прихватывая мешок с остальными принадлежностями, и философски заметил: — Лучше бы оно, конечно, на шкуре сказывалось, бывает, выкушаешь вроде бы и немного, а на следующий день такая катавасия под черепушкой, что впору башку на плаху положить, да еще слезно умолять палача, чтобы тот сделал одолжение и выполнил ее внеплановое усекновение…
Рассуждая о пагубном влиянии на человеческий организм всяческого рода излишеств и не обращая никакого внимания на окружающую толпу праздношатающихся зевак, наши герои направились к воротам цитадели и вскоре по опущенному подъемному мосту миновали пределы огороженной частоколом территории.
Оказавшись вне защищенного пространства, приятели, не сговариваясь, прекратили всяческие разговоры и, стараясь производить как можно меньше шума, двинули в направлении деревенской околицы. Когда друзья достигли самого крайнего дома, они остановились, чтобы внимательно изучить окрестности на предмет выявления какой-нибудь явной или скрытой угрозы. Никаких признаков Зверя, на их счастье, поблизости не было замечено, и троица решила продолжить путь. Пройдя с полверсты, охотники присмотрели для засады вполне приемлемое местечко — окруженная невысоким кустарником лужайка с многочисленными следами от давно прогоревших костров. По всей видимости, в мирное время этот чудный островок служил местом ночного времяпрепровождения молодежи Гнилых Колодезей и, вполне возможно, их сверстников из соседних деревень.
— Все, Шмуль, бросай хрюшку, — негромко скомандовал Гвен. — Устроим засаду в этом месте.
Без лишних слов человек и демон с помощью молота забили в землю остро заточенный кол, привязали к нему двух пьяных свиней и так же молча разошлись по разные стороны поляны. Не разговаривали по двум причинам: во-первых, все дальнейшие действия были ими уже заранее обговорены и согласованы, а во-вторых, для соблюдения до поры до времени режима секретности. Дойдя до кустиков, оба присели, накинули на себя заранее запасенные накидки из мешковины и сразу стали похожи на пару гранитных валунов, занесенных в эти места в результате неведомого катаклизма.
День был, как обычно для этого времени года, очень жарким, и Гвенлин моментально вспотел под невыносимо душным покрывалом. Однако, невзирая на определенные неудобства, приходилось терпеть. Единственное, что он мог сделать для того, чтобы облегчить свою участь, это прорезать смотровые отверстия для себя и любопытного Мандрагора, но реального облегчения эти отверстия ему не принесли — под мешковиной по-прежнему было как в бане.
Вскоре привязанные ко вбитому в землю колу бедолаги начали подавать признаки жизни. Сначала это были вялые похрюкивания, будто хавроньи жаловались друг другу на невыносимое физическое состояние, вызванное недавней попойкой. По мере того как силы начали возвращаться к бедным животным, их стала мучить невыносимая жажда. Свиньи поднялись на ноги и задрали пятачки к небу, по-видимому, с целью определения направления на ближайший источник живительной влаги. Через некоторое время обе бестии радостно завизжали и попытались одновременно рвануть в сторону Гнилых Колодезей, но не тут-то было — добротная веревка, сплетенная из овечьей шерсти, была способна выдержать натиск взрослого буйвола, поэтому бедным животным не удалось реализовать задуманное. К тому же кол надежно сидел в земле, а постромки тщательно подогнаны и стянуты на шее и передних ногах.