— Кайло-то зачем, Гвенчик? — не удержался от вопроса нетерпеливый корень.
— А затем! — Юноша бросил укоризненный взгляд в сторону торопыги. — Кто за отведенное время нарубит камня больше всех прочих претендентов, тому и достанется рука прекрасной королевны.
— Мудро! — пронзительно на всю комнату проверещал корень.
— Кто за отведенное время нарубит камня больше всех прочих претендентов, тому и достанется рука прекрасной королевны.
— Мудро! — пронзительно на всю комнату проверещал корень. — Золотые мозги у того, кто это придумал: сначала всех хиляков, уродов и прочих инвалидов отсечь ядром, а затем устранить тупоголовых амбалов…
— Уж без тебя мы ни за что не оценили бы всю красоту изощренной задумки организаторов соревнований, — негромко проворчал Шмультик, прочищая мизинцем левое ухо, здорово пострадавшее от невыносимого крика Мандрагора. Затем добавил чуточку громче: — Гвен, пожалуй, нам с тобой пора отправляться на дворцовую площадь. Только в таком виде тебе туда нельзя: узнает кто-нибудь из гильдейских, нам хана. Надевай свою кольчугу и садись на табурет, щас я из тебя с помощью бабской косметики буду Мумбу-Юмбу — забавного друга степей делать, жалко, в этом мире нет моды на кольца в нос…
Через полчаса, оставив магического корня в номере охранять скромные пожитки, Шмультик и преображенный Гвенлин покинули «Поющую ундину» и направились пешим ходом к королевскому дворцу. Совершить легкий моцион предложил демон, а юноша тут же поддержал его идею, поскольку до столичной резиденции монарха было всего-то четыре квартала ходу. В своей кольчуге, горящем на солнце шлеме и с мечом за спиной юноша смотрелся настоящим гоголем, а со слегка зачерненным сажей лицом и вовсе не был похож на того светлокожего парнишку, который только вчера вечером прискакал в столицу Кангура на взмыленной лошадке.
По дороге завязавшийся было разговор на какой-то отвлеченный предмет как-то постепенно вернулся к теме предстоящих состязаний. Гвену, скрепя сердце давшему согласие на то, чтобы его на время подменил Шмультик, было очень интересно знать, каким образом под его, Гвенлина, личиной демону удастся обойти всех остальных претендентов и стать единоличным победителем.
— Элементарно, Ватсон, — Шмультик не упустил возможности одарить приятеля самодовольно-покровительственным взглядом. — За семьдесят с лишком прошедших годков мышцы мои стали крепче любого железа, поэтому пудовый шарик для меня, что для тебя пушинка, а по маханию кайлом мне вообще в этом мире нет равных — опять-таки годы, проведенные в лагерях, не пропали даром. Так что успокойся, паря, и считай, что принцесса Илейн, самая прекрасная девушка королевства, в нашем кармане.
— Эх, посмотреть бы на нее одним глазком, — мечтательно закатил глаза к небу Гвенлин, — вдруг окажется, что она не в моем вкусе.
От столь наглого заявления у Шмультика сами по себе заплелись ноги, и он едва не растянулся на каменной мостовой.
— Ты чего это, Гвен, раскапризничался? Народная молва утверждает, что принцесса прекрасна, значит, так оно и есть. А то, что девушку никому не показывают, — древний и очень хороший, уверяю тебя, обычай. Вдруг кому-то захочется чары на нее наложить, как это с другими принцессами раньше бывало. Уколют девицу веретеном, и бац — все королевство впало в летаргический сон аж на сто лет, или яблочко румяное подбросят, после которого только в хрустальном гробу и лежать, а то и вовсе превратят в гусыню, пожарят и на стол родному батюшке подадут. Поэтому, друг мой, успокойся и будь готов к радостной встрече со своей суженой…
Пока хитроумный демон увещевал своего привередливого подопечного, впереди показались высокие шпили королевского дворца, и вскоре наши герои вышли на гигантскую площадь, запруженную разночинным народом, выстроившимся в несколько длинных, змеящихся по дворцовой площади очередей. Были здесь индивидуумы как знатного происхождения, так и простолюдины.
Каждый терпеливо ждал, когда ему вручат заветную дощечку, дающую право на участие в состязаниях. Внимательно обозрев скопившийся на площади народ, Шмультик безрадостно констатировал:
— Похоже, куковать нам с тобой здесь аж до самой ночи — очередища вон какая, к тому же еле двигается.
Неожиданно из толпы вынырнул белобрысый парнишка лет десяти и, привлеченный сиянием доспехов Гвенлина, со всех ног бросился к нашей парочке, визжа как резаный:
— Господин рыцарь!.. Господин рыцарь!..
— Чего тебе, пацан? — обратил взор на мальчика явно польщенный Гвенлин — ну кто бы мог подумать, что бывшего ученика чародея когда-нибудь назовут господином рыцарем.
— Господин рыцарь, — защебетал парнишка, — дело есть.
— Раз есть, выкладывай.
— Негоже такому важному господину на солнце маячить цельный день, — с полным соблюдением дипломатического этикета начал издалека пацан. — Видите, какая очередь? До ночи проторчите…
— А тебе какая забота?
Нетерпеливый Гвенлин собирался уже дать легкого пинка под зад не в меру приставучему аборигену за то, что тот отнимает драгоценное время, но Шмультик все-таки успел перехватить инициативу у своего не в меру горячего компаньона: