— Я же запретил тебе подглядывать! — возмутился король, поднимаясь со своего трона.
— Плевать! — упрямо топнула ножкой девушка.
Полностью деморализованный напором упрямого, но любимого чада король виновато посмотрел на Гвенлина и смущенно пожал плечами.
— А чего ты хотел, мой обожаемый супруг? — в наступившей тишине громом прозвучал ровный бесцветный голос королевы Пьетри. — Илейн — твоя плоть от плоти, кровь от крови, поэтому так же, как и ее папаша, делает все, что ей заблагорассудится. Посмотрим, как тебе удастся уговорить ее идти замуж за Гвенлина, если он обскачет это лохматое чудовище.
— Ты-то хоть помолчи! — огорченно воскликнул Его Величество. — Когда решаются судьбы целого королевства и, более того, моего обожаемого чада, женщины должны сидеть смирно и держать язык за зубами.
Гвенлин еще раз с ужасом посмотрел на своего лохматого соперника, нежно баюкающего ту, что стараниями демона вот-вот могла стать неразлучной спутницей жизни его самого, и едва не лишился чувств от осознания неотвратимости надвигающейся угрозы. Юноша был абсолютно уверен, что ухмыляющийся от предвкушения долгожданной свободы демон в одночасье способен сделать его вечным пленником уз Гименея со всеми вытекающими последствиями. Он также вполне понимал, что супружеская жизнь его будет не столь безмятежной, как жизнь короля Фернана Первого, поскольку весьма энергичная Илейн ни за что на свете не примет покорно судьбу царственной матушки и не позволит своему благоверному никаких шашней на стороне.
Очень часто индивидуум бьется над решением проблемы годами, и ничего у него не получается. Бывает наоборот — не успел человек осознать суть едва замаячившего на горизонте несчастья, а в башке уже что-то щелкнуло, прокрутилось, и вот оно — готовое решение. Именно так произошло и на сей раз: в голове нашего героя-любовника случилось помутнение, но он не грохнулся в обморок, поскольку тут же наступило немедленное прояснение, а вместе с ним на Гвенлина снизошло понимание того, что ему необходимо предпринять, чтобы избежать страшной опасности в лице пятнадцатилетнего гиппопотамчика женского пола.
Не теряя времени, бывший ученик чародея изобразил на своей физиономии самую скорбную мину и устремился к прильнувшей друг к другу парочке, громко стеная:
— Не могу! Не могу, видя двух этих влюбленных голубков, становиться помехой на их пути к совместному счастью. Поэтому, как бы мне ни было больно и обидно, оттого что не мне принадлежит радость стать обладателем этого нежного цветка, я добровольно отказываюсь от всех претензий на руку принцессы в пользу моего друга и кровного брата Доумена Охотника. — Затем, крепко облапив обоих «влюбленных голубков», Гвенлин криво улыбнулся, будто только что добровольно отказался от чего-то очень важного, и, не обращая никакого внимания на азартные жестикуляции своего инфернального приятеля, пытающегося отвратить его от опрометчивого поступка, с пафосом воскликнул: — Совет вам да любовь, милые мои! Живите долго и счастливо!
В мгновение ока в тронном зале воцарилась гробовая тишина, от этого еле слышная реплика Ши-Муль-Алан-д-Тика, благородного потомка одного из древнейших инфернальных родов, прозвучала будто гром среди ясного неба:
— Подвел, засранец, все планы коту под хвост!.. — И, помолчав с минуту, гордо добавил: — Зато как сыграл: Немирович с Данченко отдыхают, — моя школа!..
Эпилог
Спустя две недели из северных ворот столицы Кангура выехали два всадника. Один из них — рослый сероглазый блондин, другой — брюнет цыганистой наружности, габаритами помельче своего спутника, правый глаз его был цвета весеннего неба, левый — пронзительно-изумрудным. На плече у первого всадника гордо восседало некое существо, издали похожее на маленького карикатурно-многорукого человечка или морское головоногое животное. Первый всадник был в откровенно приподнятом настроении. Время от времени он прикладывался к объемистой серебряной фляге, висевшей на его поясе. После очередного доброго глотка юноша обвел своих друзей веселым взглядом и обратился к чернявому:
— Все-таки, Шмуль, зря мы отказались от предложения Его Величества Фернана Первого погостить еще недельку в королевском дворце. Славный мужик король, несмотря на его солидный возраст, мне так и не удалось перепить его. К тому же та рыженькая арфистка, которую я поначалу принял за принцессу… ух… хороша же эта Жизель!
— Немудрено — всем тонкостям любовного искусства ее обучал сам король Кангура, — съязвил демон. — А по мне те две веселенькие близняшки-толстушки — Ания и Эстэль — именно то, что нужно: нежны, страстны, а самое главное — совершенно лишены каких-либо комплексов.
— Чего же в таком случае ты уперся как баран и ни за что не пожелал задержаться еще хотя бы на парочку деньков?
— Вот и я говорю, — встрял не совсем к месту магический корень, — пятьдесят два сорта одного только местного сыра и немереное количество привозного…
— Вам, существам без роду и племени, везде хорошо, где вас пригреют, накормят и в мягкую кроватку спать уложат, поскольку оба вы по своей сути самые что ни на есть примитивные космополиты!..