— Это ведь опасно, — сказал Еремеев. — Так, доктор?
— Да нет, что вы, — пробормотал физик. — С чего вы взяли?
— Я знаю, — сказал Еремеев. — Там в этот миг будет опасно. Значит, наибольшей опасности станете подвергаться именно вы, так? — Он перевел взгляд на женщин, и они согласно кивнули ему.
— Это было бы логично, — сказал физик, — если бы кому-то что-то угрожало.
Но никакой угрозы нет.
— И все же, позвольте мне.
— Правда, доктор, — сказала актриса. — Валя прав: зачем рисковать вам? Ведь, если с вами хоть что-то случится…
Негромкий гул прервал ее: все вдруг представили, каково им будет, если с физиком что-то случится.
— Капитан! — молвил Петров. — А ваше мнение?
— Я не стал бы возражать, — ответил Устюг.
— Нет! — категорически заявил Карачаров. — Ведь я один знаю, что надо делать.
— Надо нажимать кнопки, — возразил Еремеев. — Я не вызывался конструировать или что-нибудь в этом роде. А нажать кнопки смогу и я.
— И все же нет, — нахмурясь, повторил физик. — Я очень, очень благодарен вам. И ваши побуждения, они… они… Ну, одним словом, понимаете, я этого не забуду. Но я должен все сделать сам. И не бойтесь: ничего со мной не случится.
Он встал, резко отодвинул стул.
— Ничего, — повторил он. — Но вы сделали еще что-то для того, чтобы день этот оказался счастливейшим в моей жизни. Эксперимент удастся, в этом у меня нет сомнений, и пройдет без неожиданностей.
— Вы ручаетесь? — спросил Петров.
— Не я, наука.
— А если вы пострадаете, кто за это ответит?
— Я не пострадаю, — пообещал Карачаров. — Ну, пора.
— Мы проводим вас, — сказала Зоя, и все стали вставать.
— Минутку, — остановил их капитан. — Вера, я просил…
— Я выполнила, капитан.
Вера нагнулась и взяла с пола бутылку вина. Капитан разлил вино в предназначенные для кофе чашки.
— За ваш успех! — сказал он физику.
Чашки негромко звякнули.
Физик поставил свою на стол, не прикоснувшись к вину.
— Я выпью потом, — сказал он.
Секунду длилось молчание. Карачаров коротко кивнул, улыбнулся и, как всегда стремительно, направился к выходу.
— Всем занять места в коконах! — приказал капитан. Ответом был недовольный гул.
— Всем занять места! — повторил он. — Как бы ни был уверен доктор, мы должны принять все меры предосторожности. Возможна частичная разгерметизация, если взрыв окажется сильнее, чем мы предполагаем. Доктор будет работать в скафандре. У вас в коконах — автономная система дыхания.
Он проследил, чтобы все разошлись по каютам. Вера прошла, заглядывая в двери, и успокоенно кивнула капитану.
— Как твой больной?
— Чувствует себя хорошо. Меры безопасности приняты.
— Теперь твоя очередь.
Затем он поднялся в центральный пост, откуда можно было контролировать весь корабль.
— Доктор, вы на месте? — спросил он по унифону.
— У меня все в порядке.
— Ждите сигнала.
Устюг переключился на инженерный пост.
— Рудик, у тебя?..
— Накопители полны.
— Рудик, у тебя?..
— Накопители полны. Все в норме.
— Сейчас начало, следи.
— Есть.
— В случае чего — действия по тревоге.
Он снова переключился на физика.
— Внимание, доктор. Мы готовы. Можете начинать.
— Ага, — нетерпеливо пробормотал физик. — Давно пора.
Капитан смотрел на приборы. Прошла секунда. Вторая. Стрелка питателя дрогнула. Капитан напрягся, уперся ногами, схватился за подлокотники. Это он проделал машинально, не думая. Стрелка еще помедлила. И вдруг рванулась в сторону.
Корабль едва ощутимо дрогнул.
Гулкий, сдвоенный удар, усиленный резонатором осевой шахты донесся снизу. Потом наступила тишина.
Стрелки медленно возвращались на место. Зажглись индикаторы накопителей: устройства вступили в работу, чтобы пополнить расход энергии.
Табло тревоги не загорелось. Значит, герметизация корабля не нарушилась.
— Инженер! — окликнул Устюг. — Что у тебя?
— Все в порядке.
— Следи, — сказал капитан и торопливо направился к выходу.
Он распахнул дверь, и осевая шахта донесла до него многократно усиленное «Ура!»
Капитан облегченно вздохнул. Затем кинулся вниз, прыгая через ступеньки.
Навстречу ему поднималась процессия. Коконы опустели сразу же после удара.
Физика, живого и здорового, несли на руках. Это был триумф.
Прижавшись к переборке, капитан пропустил их и пошел вслед за процессией в салон.
— Вина! — крикнул Истомин. — Вина!
— Вина! — подхватил Валентин, никогда в жизни не выпивший и глотка.
Вера выбежала, даже не взглянув на капитана.
Физику позволили ступить на пол только рядом с его стулом во главе стола, на месте, которое он — как-то так получилось — занимал все последние недели.
— Итак, доктор? — спросил Устюг.
— Полный успех, капитан! — блестя глазами, почти крикнул физик. Он стоял во главе стола, все еще опираясь ладонями о плечи Еремеева и писателя; он словно обнимал их.
Успех и в самом деле был блестящий. Все подтвердилось. Было, правда, одно неучтенное явление — слабый взрыв в самом углу обширного помещения, в стороне от установки, — но этим он займется потом. На решение основной задачи взрыв не повлиял, а причина его отыщется.
— Да, все блестяще подтвердилось! — повторил он. — Пространство можно искривить нужным образом, и вещество, проходя через него, меняет свой знак! Создана модель события, происшедшего с нами. — Он громко, счастливо засмеялся. — Земля копалась бы сто лет, а нам удалось. И в какой обстановке! Мало того, что пришлось чуть ли не создать теорию…