— Очень даже неплохо было бы.
— А твоя дочка? Денвер? Сдается мне, она по?другому думает.
— С чего это ты решил?
— Она будто ждет чего?то… что должно произойти. Но, уж конечно, не того, что я здесь останусь.
— Не знаю, что ты имеешь в виду.
— Ладно, как бы то ни было, а она уверена: я здесь лишний.
— На этот счет можешь не беспокоиться. Она просто привыкла среди духов жить. С самого начала. И сама, наверно, уже чуточку заколдована.
— А это разве хорошо?
— Наверно. С ней?то ничего плохого случиться не может. Вот смотри. Все, кого я знала, либо умерли, либо пропали без следа. Но только не она. Не моя Денвер. Даже когда я носила ее, даже когда стало ясно, что я не смогу нормально разродиться — а значит, и сама она в живых не останется, — она притянула к себе из?за холма белую девушку. Уж такой?то помощи я ожидала меньше всего. А когда этот учитель нашел нас и они ворвались сюда со своим законом и ружьями…
— Так он все?таки вас нашел?
— Не сразу, но нашел. Отыскал в конце концов.
— И не увез вас обратно?
— О нет! Я туда не вернулась бы. И мне было все равно, кто меня нашел. Куда угодно, только не туда! Вот я и отправилась в тюрьму. Денвер была грудная, так что и она отправилась в тюрьму со мной вместе. Крысы там жрали все, что попадется, но ее не тронули.
Поль Ди отвернулся. Ему хотелось узнать об этом побольше, однако упоминание о тюрьме вновь вернуло его в Альфред в штате Джорджия.
— Мне нужны гвозди. Здесь у кого?нибудь можно занять гвоздей, или мне обязательно в город идти?
— Да лучше в город. Тебе ведь и еще кое?что нужно. Всего одна ночь — и они уже разговаривали как муж и жена. Они словно перескочили через влюбленность и пылкие обещания и перешли прямо к «это ничего, если я попробую остаться здесь?».
Для Сэти будущее зависело от того, сможет ли она держать прошлое в узде. Она считала, что теперь они с Денвер живут «лучше, чем тогда», а на самом деле — просто иначе, чем тогда.
Однако то, что Поль Ди явился из тогдашней жизни и попал прямо в ее постель, тоже оказалось не так уж плохо; и мысли о будущем — с ним или без него — уже начинали тревожить ее. Что же касается Денвер, то здесь имели значение только те усилия, которые Сэти всегда прилагала и будет прилагать, охраняя дочь от прошлого, все еще поджидавшего ее. Только это и было важно.
* * *
Радостно взволнованная этими мыслями, Сэти избегала заходить в гостиную и старалась не замечать косых взглядов Денвер.
Поскольку знала — такова уж жизнь, ничего хорошего не жди. Денвер постоянно во все вмешивалась и на третий день открыто спросила Поля Ди, долго ли он еще собирается здесь торчать.
Видно, эти слова сильно задели его: он даже чашку с кофе мимо стола поставил. Чашка упала на пол и покатилась по покосившимся половицам к входной двери.
— Торчать здесь? — Поль Ди даже не взглянул на разлитый кофе.
— Денвер! Да что с тобой такое? — Сэти посмотрела на дочь, чувствуя скорее растерянность, чем гнев.
Поль Ди поскреб заросший щетиной подбородок.
— Может, мне действительно пора сматываться отсюда?
— Нет! — Сэти даже удивилась, так громко она это выкрикнула.
— Он сам знает, что ему нужно, — заявила Денвер.
— Зато ты не знаешь, — ответила ей в тон Сэти. — Ты не знаешь даже, что и тебе самой?то нужно. И я больше не желаю слышать от тебя ни единого слова.
— Я просто спросила, не пора…
— Заткнись! Можешь сматываться отсюда сама. А пока пойди куда?нибудь и посиди молча.
Денвер взяла свою тарелку и вышла из?за стола, но успела добавить еще куриную спинку и несколько булочек к той куче еды, которую уносила с собой. Поль Ди наклонился, собираясь вытереть разлитый кофе своим синим носовым платком.
— Я сама вытру! — Сэти вскочила и бросилась к плите. За плитой висели разные тряпки и белье — все в разных стадиях высыхания. Сэти молча вытерла пол и подобрала откатившуюся к порогу чашку. Потом налила ему кофе в другую чашку и осторожно поставила ее на стол перед ним. Поль Ди коснулся ее краешка, но ничего не сказал — словно даже простое «спасибо» выговорить ему было не под силу, а сам кофе представлялся таким великим даром, которого он не мог позволить себе принять.
Сэти снова придвинула свой стул к столу, и они продолжали сидеть молча. В конце концов она поняла, что должна заговорить первой.
— Я ее этому не учила.
Поль Ди погладил краешек чашки и промолчал.
— И я настолько же поражена ее поведением, насколько ты — обижен!
Поль Ди посмотрел на Сэти:
— Она ведь неспроста этот вопрос задала, верно?
— Неспроста? Что ты хочешь этим сказать?
— Ну, ей, наверно, уже приходилось задавать этот вопрос или, может, хотелось его задать — о ком?то другом, до меня?
Сэти сжала руки в кулаки и подбоченилась.
— Ты, видно, и сам не лучше этой девчонки!
— Не сердись, Сэти.
— Нет, буду! Буду!
— Ты же понимаешь, что я имел в виду.
— Понимаю, и мне это не нравится.
— О, господи, — прошептал он.
— Кто? — Сэти уже опять кричала.
— Господи! Я сказал «о, господи»! Я всего лишь сел поужинать, а меня дважды вывозили мордой об стол. Один раз за то, что я вообще здесь сижу, а второй — за то, что я спросил, почему меня облаяли в первый раз!
— Она тебя не облаивала.