Воля и власть

— А сказать, сесть за стол, глаза в глаза, как теперь, как ныне все сущее высказать не мог?

— А ты бы меня послушал, Анфал? А ватажники взяли бы в слух? Я по крайности, волжские насады спас от разгрома!

— И все одно, ты — предатель, Рассохин! Ты и под Устюгом пытался меня предать!

— Под Устюгом предать тебя недорого стоило! Догнать того мужичонку да стрелу ему в спину пустить, и сгибли бы вы все на Медвежьей горе!

— Пусть так! Но ты казачий круг порушил, вольную Вятку подвел московитам в руки.

У тебя тут уже не казачий круг, а московский воевода, холоп князя Юрия, всем заправляет! Кончилась воля, кончилась надея на мужицкое царство, Рассохин!

— А вопросил ты, Анфал, станичников, надобна им али нет та воля, те утеснения, что ты им предложил по первости? Такая жисть, чтобы и баба одна, и треть добычи в казну обчу, и порка на кругу за провинности да воровство… Кому ты все это предлагал? Да они все, наши станичники, воры! Иной и не может без того, чтоб чего-либо не украсть, хошь у закадычного дружка своего! А опосле, с тем же дружком и пропить вместях! Ведь они это твое устроение могут терпеть, коли враг у ворот, коли вокруг югра да лопь, да самоядь, да вогуличи, а пуще того — татары! А дай ты им полную волю! И, думашь, других кого не почнут утеснять? Как бы не так! Воспомни Новгород Великий! Отбери у тамошних бояр, да цьто бояр, у холопов-сбоев, у шильников, ухорезов, отбери лишний кус! Свое! И никаких! Да без княжнеской власти нам не ужить, все и погинем, раздеремси тою порой! Плесков на Новый Город, Новый Город на Ладогу, двиняне на Вятку! Вот тебе и вольная воля твоя!

— Дак и что, Михайло, думашь, на таких, как ты, на людях, что способны друга своего ворогам заложить, вырастет что доброе на Москвы? Ну хорошо, будете вы все в одну дуду дудеть, одну власть слушать, а какова та власть? А ежели тот же Василий Дмитрич, или хоть сын еговый, Софьей роженный, захочет Русскую землю со всеми вами Литве подарить? И цьто тогда? Завтра, скажет, переходите на польскую мову да вместо зипунов кунтуши поодевайте литовски! Да ето еще хорошо, а иным свободным людинам, смердам нашим, черному народу — хлопами стать? Порка там да виселицы в кажном панском замке! В шляхту-то не кажный из вас, дураков, попадет! А и не будет того! Кто тебе, Рассохин, тебе и Сеньке Жадовскому заможет обещать, что вы будете набольшими среди протчих? Так же вон, пролезет кто проворый, набает с три короба: мол, тот же Михайло Рассохин с отметником Анфалом дружбу вел, что его для ради опасу, сохватать надобно да в железа, в яму! А в яме, Михайло, ты не сидел, и не ведашь, цьто ето такое! На моем-то месте ты бы трижды руки на себя наложил, Рассохин! И не будет тебе спокойной жизни, хоша и меня убьешь! Не будет! Всю жисть тебе бояться да думать — кто другорядный? Кто на тебя руку вздынет, как ты на меня? Не завидую тебе, Рассохин, даже ежели и убьешь ты меня — не завидую!

Рассохин сидел мрачный, слушал Анфала, не перебивая. Потом поднял тяжелый обрекающий взгляд.

— Ты об одном не помыслил, Анфал! О стране! Мы с тобою оба смертны, и наши грехи на Страшном суде будут разбирать! И пусть я предатель, пусть ватажники погинули из-за меня! Но без вятших не стоять земле, и ты это ведашь лучше меня! Сам ты — боярин и воевода двинский, и какой-ни-то Вышата али Жирослав тебя не заменит, а заменит не преже того, как сам станет боярином! И эта вот бражка, что уже который месяц колобродит по Хлынову. Она, што ль, заможет мудрые книги писать, храмы и города строить, прехитрость всякую иноземную перенимать? На все то нужно научение книжное, то, что с детских, отроческих лет дается людину в вятшей семье! Согласен с тобою, роскошей великих не надобно, быть может, да ведь без роскоши и храмы не растут и земля не полнится! Гляди! Твои-то станичники пока всего не пропьют, не утихнут, а князь Юрий каменную церкву на то же серебро мыслит созидать! Чуешь разницу?!

— А ежели…

— А «ежели», то и погибнет земля! Тут ты прав, Анфал! Но до «ежели» еще дожить надобно! Чаю, те, что во главе земли, не предадут врагу родовое достояние свое!

— Как Новгород?

— Да, как Новгород! Токмо законы и власть надобно обча, на всю землю. Не то — не стоять Руси!

— Верю тебе, Рассохин, и не верю вовсе! В чем ты прав, в чем не прав — решать будем на казачьем кругу! По мне, дак коли не будет на низу, в черном народе, своей воли, коли все учнут жить токмо по указу свыше — беда придет, и не встанет, и не шевельнется земля! Смотреть будет на вятших своих, а вятшие на набольшего, а тот… как Василий твой, женку али наушника своего, нового Рассохина, послушает, и исчезнет земля! Без бою-драки-кроволития исчезнет!

Анфал тяжело встал.

Не то — не стоять Руси!

— Верю тебе, Рассохин, и не верю вовсе! В чем ты прав, в чем не прав — решать будем на казачьем кругу! По мне, дак коли не будет на низу, в черном народе, своей воли, коли все учнут жить токмо по указу свыше — беда придет, и не встанет, и не шевельнется земля! Смотреть будет на вятших своих, а вятшие на набольшего, а тот… как Василий твой, женку али наушника своего, нового Рассохина, послушает, и исчезнет земля! Без бою-драки-кроволития исчезнет!

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185