Клинки заскрежетали один о другой… Быстро обойдя вооружённую руку врага, философ полоснул спартанца по рёбрам. Но тот, похоже, носил под хитоном нагрудник из ткани, пропитанной особым составом, от которого материя становится подобной броне. Нагрудник удержал секущий удар, и почти не пострадавший разбойник ответным выпадом проколол сопернику левое плечо.
Яростно вскричав, Леонтиск пошатнулся… В это время обладатель медной дубинки пришёл в себя и, вскочив, занёс своё оружие над головой для новой атаки. Но удара так и не последовало. Глаза македонца внезапно остановились, а ещё секунду спустя по лицу хлынула кровь, смешанная с мозговым веществом. Так и не издав ни единого звука, разбойник мешком рухнул в траву.
Это Женя Корнецкая подобрала с земли тяжёлый бронзовый топор. И с хладнокровием, немало удивившим её самоё, проломила нападавшему череп. После чего, кстати, не подумала с отвращением отбрасывать смертоносную «лопату» и в истерике визжать: ах, ах, караул-кошмар, я убила! Напротив, она вполне квалифицированно перехватила топор и оглядывалась по сторонам. «Да, убила. И ещё убью, если кто сунется. Желающие есть?»
Между тем рана, нанесённая Леонтиску спартанцем, оказалась гораздо серьёзней, чем показалось вначале. Из крупного сосуда возле ключицы толчками вылетала алая кровь. Философ продолжал сражаться с прежней отвагой, но силы уходили, движения утратили быстроту. Новый удар в грудь заставил его выронить кинжал.
Спартанец торжествующе рассмеялся, наслаждаясь бессилием жертвы, и это была его большая ошибка. Не привык душегуб до конца сохранять боевое сосредоточение, не приобрёл глаз на затылке, а зря… Неуклюжий с виду топор в Жениных руках взвился по восходящей дуге, следуя за стремительным разворотом всего тела, — и со страшной силой ударил андроподиста чуть пониже того самого затылка, оборвав смех.
Третий разбойник всё ещё валялся в глубоком нокауте. Тем не менее он был жив, а значит, мог вскоре очнуться и стать снова опасным. Женя подобрала кинжал философа, склонилась над оглушённым и с прежним хладнокровием погрузила чёрный клинок ему в горло.
Больше в зарослях никакого движения не было заметно.
Леонтиск покидал этот мир с трудом. Каждая клеточка могучего тела до последнего боролась за жизнь. Женя склонилась над ним, провела рукой по волосам, заглянула в широко распахнутые глаза уходившего… В них не было ни отчаяния, ни страха, ни даже досады. Лишь спокойное, без тени тревоги, ожидание земного конца — и того, что должно было открыться за ним.
Так вот о чём он когда-то спрашивал оракула, вот о чём не пожелал ей рассказать.
Так вот о чём он когда-то спрашивал оракула, вот о чём не пожелал ей рассказать. Леонтиск знал день своей смерти. И давно был готов к нему.
— Дорога на Дельфы… На развилке… свернёшь влево. Прощай, богоподобная…
Тело философа затрепетало, вытянулось и застыло, а кровь, пузырившаяся на губах, начала успокаиваться. В самый последний момент эти губы осенила улыбка. Леонтиск ушёл в вечность, как и подобало истинному эллину, — собранным и спокойным.
Женино сердце наполнилось пониманием жизни, а сознание стало пронзительно ясным и всеохватывающим. Она взялась за скользкую рукоять топора и принялась рыть под невысоким миртовым деревом могилу для Леонтиска. Земля была сплошной камень. Женя без устали расшатывала тяжёлые глыбы, выворачивала их из вековых гнёзд, отваливала в сторонку…
Потом молча предала земле окончившего свой путь философа.
Когда могильный холмик приобрёл завершённый вид, она согнала бесчисленные полчища мух с тел убитых ею андроподистов и без всякой брезгливости принялась обыскивать трупы. Дойти нужно было обязательно.
Органы знают всё…
РАПОРТ
Докладываю, что… декабря, примерно в 17.00, вследствие происшедшего не по моей вине катаклизма я съехал во временной туннель, по которому меня занесло в хранилище материальных ценностей музейного типа. В нем на моих глазах было совершено разбойное нападение на присутствовавшего там гражданина с бородой преклонных лет, одетого в белое (установочные данные отсутствуют), по-видимому, материально ответственного лица, и, усмотрев в действиях нападавших элемент бандитизма, а также то, что они создавали реальную угрозу для жизни окружающих (то есть меня и деда), я, крикнув, что буду стрелять, дал предупредительный выстрел и открыл огонь по нижним конечностям, но, видимо, сказался временной переход, и все пули ложились нападавшим в пространство между верхними. Уложив их пять штук, я вдруг заметил, как один из бандитов сдёрнул ювелирную материальную ценность с женской статуи обнажённого вида и устремился во временной проход, и я, крикнув, чтобы он стоял, бросился за ним. Когда мы оба прибыли на поверхность, то я увидел его уже в застреленном качестве, на асфальте, а также заметил, что неподалёку два антисоциальных элемента совершали противоправные действия над близко знакомым мне сантехником Евтюховым В. Д. На моё появление и сделанное в их адрес замечание они отреагировали болезненно, поэтому пришлось открыть стрельбу по нижним конечностям, в результате чего и случилась указанная неприятность.