(Примечание Капустина: Вот тут, командир, непонятки. Я же проверил: институтик не богадельня какая, что-то вроде нашего «Гипертеха». Были одно время даже конкурентами по «Наркозу-1»… Короче, туда всю дорогу брали лучших из лучших. А тут — чуть не троечника!)
В ЦНИИПЭ Опарышев сперва был определён в Патентный отдел, но спустя несколько месяцев перевёлся в лабораторию, которой руководил сам директор — академик Добродеев И. Ю. Там он был опробован в нескольких группах. В итоге шеф подключил его к работе по подготовке к печати сборника трудов института. Здесь, по отзывам, он проявил рвение и организаторский талант и стал незаменимым помощником директора. Во всяком случае, тот даже отметил его работу в приказе по институту с вручением премии. Затем подключил Опарышева к подготовке издания своих научных трудов.
Вскоре Опарышева приняли в аспирантуру. Оценки на вступительных экзаменах: история партии — 4, английский язык — 5, специальность — 4.
(Примечание Капустина: Во, во, а я о чём?)
Насколько можно установить, Опарышев пунктуально посещал занятия в группах по подготовке к кандидатским экзаменам по философии и английскому языку и успешно сдал эти экзамены в установленный срок. Экзамен по специальности был ему оформлен по факту написания реферата, содержавшего предварительный перечень печатных и рукописных трудов академика Добродеева с краткими аннотациями.
Экзамен по специальности был ему оформлен по факту написания реферата, содержавшего предварительный перечень печатных и рукописных трудов академика Добродеева с краткими аннотациями. В этот же период ведомственные сборники опубликовали две научные статьи академика, написанные им по материалам исследований прошлых лет. В обе Опарышев был включён в качестве соавтора.
(Примечание Капустина: Я спрашивал, с какого перепуга, сказали знаешь что? Что аспиранту нужны публикации к защите, прикинь!)
Защита кандидатской диссертации прошла в положенный срок. Академик Добродеев лично подобрал оппонентов и ведущую организацию, договорился о сторонних отзывах, председательствовал на защите, так что она прошла на редкость гладко. Утверждение ВАКом [22] последовало через два месяца.
(Примечание Капустина: Ну прямо отец родной, блин.)
Правда, злые языки утверждали, что в основе диссертации Опарышева лежит давнее незавершенное теоретическое исследование Добродеева, которое академик якобы помог ему оформить в благодарность за рвение, проявленное в ходе подготовки к печати своих трудов…
(Примечание Капустина: Я ж говорил!)
Став кандидатом, Опарышев вскоре получил должность референта при академике и всецело занялся его текущими делами. Готовил различные документы, проекты, решения, отчёты, привлекая к этому любых сотрудников ЦНИИПЭ, готовил совещания и встречи, сопровождал академика в поездках и командировках. Вскоре он стал учёным секретарём института, начал регулярно ездить в Москву, отстаивая темы и их финансирование. С этого времени Опарышев регулярно появляется в числе авторов научных публикаций.
На похоронах Добродеева Опарышев возглавлял траурную комиссию. Очевидцы вспоминают, что он дал торжественный обет завершить работу по подготовке к изданию трудов академика.
На посту учёного секретаря у Опарышева дела всегда были в ажуре. Его хорошо знали и ценили в московских управленческих структурах. Он легко договаривался по любым вопросам. С охотой брался за организацию всевозможных ведомственных и межведомственных мероприятий…
(Примечание Капустина: Список прилагается, но читать не советую — помереть можно.)
По отзывам, вдохнул новую жизнь в сотрудничество ЦНИИПЭ с Академией наук. Стал там регулярно бывать и приобрёл значимый авторитет.
Менее чем через год научные статьи за его подписью пошли в разных изданиях буквально косяком.
Довольно скоро он привёз из ВАКа разрешение защищать докторскую диссертацию по совокупности своих печатных работ…
Вот это последнее обстоятельство надолго приковало к себе внимание Кудеяра. Как заслуживающее дальнейшего изучения. Причём самого пристального… Разобраться в научных тонкостях он не надеялся, но нюхом чувствовал: эту дверцу стоило хорошенько поскрести. Чего доброго, какой скелетик и вывалится. В памяти всплыл шуточный график, который, смеясь, когда-то показывала Маша. По горизонтальной оси были отложены годы деятельности учёного. С примерно проставленными этапами: молодой специалист… кандидат… доктор… членкор… и наконец — академик. По вертикальной оси стояли проценты и были вычерчены две кривые. Одна — относительные затраты времени на собственно научную работу. И вторая — участие в банкетах, презентациях, торжественных заседаниях. Эта кривая начиналась с нуля, потом начинала расти и с достижением академического звания выходила на максимум. А вот кривая научной работы неуклонно падала и в конце концов приближалась к нулю.
В каждой шутке, как говорится, есть доля шутки.
Получается, Опарышев являл собой некую аномалию? Научный вулкан, как следует заговоривший лет в сорок пять? Притом что начало биографии принадлежало скорее не открывателю и исследователю, а даровитому администратору от науки?.
.
Иван положил себе переговорить с Львом Поликарповичем и позвонил по внутреннему телефону Капустину, чтобы поблагодарить.