Генри вела грузовик, когда мы увидели оранжево?желтые флаги, что означало приближение к границе штатов и блошиный рынок. Она уже собиралась свернуть налево, когда я сказал: «Стой!» За флагами угадывались башни моста.
— Давай поедем дальше, — предложил я. — Похоже, впереди Миссисипи.
Она бросила на меня взгляд, говоривший: «Ну и что?»
— Там может быть казино. Зачем утруждать себя общением с менялами и соевым мясом, если можно за фишки получить настоящие деньги? И возможно, настоящее мясо за деньги?
На сей раз я удостоился утвердительного взгляда. Искатель тоже согласился.
— Оставайтесь на 1-80, езжайте по мосту через Миссисипи.
— Надеюсь, ты прав, — сказала Генри, пока я перестраивался на скоростную полосу, как раз вовремя, чтобы завернуть на мост.
Я оказался прав.
Миссисипи у Род?Айленда с прилегающими займищами, натуральными и искусственными, составляет в ширину практически три мили.
Я оказался прав.
Миссисипи у Род?Айленда с прилегающими займищами, натуральными и искусственными, составляет в ширину практически три мили. На дальнем берегу стоял гигантский знак: женщина преклонных лет грозила громадным пальцем: «Казино «Золотые годы», съезд № 1».
Золотые буквы мерцали, в то время как палец сгибался и разгибался, сгибался и разгибался.
— Джекпот! — воскликнул я.
Но Генри показывала на знак поменьше: «Смотровая площадка», обозначающий пятачок в форме полумесяца в самом центре моста.
— Сворачивай, — приказала она.
Я повиновался.
— В чем дело? — спросил я.
— Твой маленький друг.
— Не понимаю, почему ты постоянно называешь его «моим маленьким другом»?! — возмутился я, останавливаясь рядом с ограждением. — Он преследует грузовик, а не меня.
— Он из твоего Бюро, — упорствовала она. Совершенно необоснованно. Мы даже не уверены,
Бюро ли принадлежал жучок. И потом, оно уже вовсе не мое Бюро, во всяком случае, если я не верну альбом до конца месяца.
Я собирался поспорить с Генри, но она уже выскочила из грузовика, встала на колени и шарила по дну грузовика.
— Может, у него географический алгоритм, — предположила Генри своим библиотекарским голосом. — Может, если мы избавимся от жучка здесь, перед пересечением Миссисипи, он не последует за нами на запад.
Маловероятно, но…
— Дай мне, — сказал я. — Я знаю, где его найти. К тому же он ударит тебя током.
Голые ноги Боба торчали из ковра. Я стянул с него один носок, чтобы использовать в качестве перчатки, и полез под грузовик, по холодному бетону моста. Я нашел жучка на тормозной колодке. Дотронулся до него осторожно, даже сквозь носок, но, к моему удивлению, он вовсе не стал бить меня током. Наоборот, послал теп?, лый, приятный импульс через кончики моих пальцев.
— Давай его сюда, — сказала Генри.
Я отдал ей жучка и выкатился из?под грузовика. К тому времени как поднялся на ноги, она уже опустила в носок камень и собиралась кинуть камень, носок и жучка за ограждение.
— Стой! — крикнул я.
— Гм? — Генри остановилась.
— Его надо завязать, — солгал я.
На самом деле мне хотелось в последний раз посмотреть на жучка. Мне только показалось или маленький красный глаз сверкал от ужаса, паники, тоски?
Я завязал носок на узел и отдал его обратно Генри.
Она уронила его с моста. Носок падал очень долго. Потом ударился о воду и утонул.
— Прощай! — сказала Генри то ли с ухмылкой, то ли с гримасой.
Становилось темно, но, когда мы забирались обратно в грузовик, мне показалось (привиделось?), что на ее свитере появились смутные очертания синих птиц.
— Веди ты, — приказала она.
— Продолжайте, — сказал искатель, но у меня были другие планы: я свернул к первому выходу, к стоянке, заполненной автобусами, под гигантским мерцающим скрюченным пальцем, который мы видели из?за реки.
— Давай обналичим фишки, — предложил я. — Остановимся в мотеле. Поедим в ресторане.
Казино встретило нас толкотней, едой, игрой, дергающими за рычаги пожилыми клиентами, голубым, белым и розовым светом. Старики ненавидят черное, по мнению некоторых, напоминающее им о могиле. Генри отправилась на поиски «кабинета задумчивости для девочек», а я начал пробиваться сквозь толпу к кассиру. По дороге разглядел фишки, которыми пользовались старики. На всех значилась надпись «ОИК».
В комнате пахло озоном и фимиамом, свет — электрический, неон и галоген, звук — набегающие волны скрипящих рычагов и колокольчиков поверх глухого шороха и шлепанья пластиковых фишек.
Я подсчитал свои в кармане. Осталось семь — три белых, две красных и две голубых.
У будки кассира стояла очередь. Сам служащий за решеткой носил ковбойскую шляпу, прямо как у Индейца Боба в Джерси. Я вручил ему маленькую кучку фишек, и он моментально отсчитал три сотни, три пятидесятки и четыре десятки. Когда он пропихивал деньги сквозь решетку, я поднял голову и разглядел его лицо под широкими полями шляпы.
И почему?то даже не удивился.
У него то же самое лицо. Те же печальные глаза.
— Вас зовут Боб? — спросил я.
Он кивнул и посмотрел мимо меня.
— Следующий!
— Стойте! Мне нужно с вами поговорить!
— С чего бы вдруг?
— Надо, — отрезала Генри из?за моей спины. — У нас плохие новости. О вашем брате, если вас зовут Боб.
— О Боже! — ахнул он. — Подождите до перерыва. Я отдал Генри деньги, четыреста девяносто, на сохранение, она сунула их под свитер с синими птицами и спрятала где?то в невидимом лабиринте бюстгальтера. Мы жевали креветок в бесплатном буфете, пока не прибыл сменщик кассира на единственный за ночь (как он позже рассказал нам) двадцатиминутный перерыв. Потом мы повели кассира к грузовику, выглядевшему мелко и даже хило между огромными, широкими автобусами Иллинойса и Айовы на стоянке. Генри развернула Боба как раз настолько, чтобы брат увидел его лицо — и, конечно, вытянутую руку. Стал ли мертвец вонять намного хуже или мне только показалось?