Когда я подошел к столу, Боб уже держал альбом.
— Я собирался только разок послушать его, — объяснил я. — Потом отправить обратно.
— Как угодно, — сказал Боб.
Он выдвинул пластинку из обложки, задвинул обратно. Раздался легкий шипящий звук.
— Могу предоставить вам проигрыватель за сотню. Дешевле, чем я ожидал. Я передал ему под столом пять свернутых двадцаток. Будто в насмешку над моей предосторожностью, он пересчитал их на столе. Тем временем Генри, исчезнувшая в начале разговора, появилась с двумя бутылками. Кому вторая: мне или Бобу?
Бобу. Он одной рукой схватил бутылку и сделал глоток, складывая деньги и пряча их в карман. Потом вытащил карточку, прижал к ней большой палец правой руки и передал мне.
— Через дорогу стоит грузовик. На одной его стороне написано «Боб». Проигрыватель сзади, у двери. У вас есть лектро, чтобы довезти его?
Я кивнул и встал. Мы с Бобом одновременно потянулись за альбомом. Боб выиграл.
— Подержу у себя, пока вы не вернетесь с карточкой. Чтобы вы не сбежали с моим грузовиком.
Настала моя очередь говорить «как угодно». Черные парни зло глянули на меня, когда я выходил. Прохладный осенний воздух пробился сквозь пелену бутылок, и я вдруг осознал, что набрался гораздо сильнее, чем хотелось бы. Домой. В отдалении послышались сирены.
Грузовик оказался оранжево?голубым. На одной стороне виднелась надпись «Индейца Боба». Что — «Индейца Боба»? Вот и вся история о ковбое. Сквозь небольшое окошко сзади я рассмотрел несколько картин в рамках, поставленных вертикально, свернутый ковер и проигрыватель. Я сунул карточку в панель для ключа на задней двери, и дверь распахнулась.
Проигрыватель был величиной с маленький чемодан, настоящий, с ручкой. В тот момент, когда я вытаскивал его и закрывал дверь, мимо медленно скользнул лектро с выключенными фарами. Того же цвета, что и мой: небесно?голубая «тошиба». Внутри сидели четыре человека, двое спереди и двое сзади.
Все четверо смотрели на меня, даже водитель.
Принуждение? За мной следят? Даже если нет, небесно?голубые брюки с одной полосой выдавали во мне служащего Бюро. Я не мог положить проигрыватель в лектро и, безусловно, не мог позволить увидеть себя входящим с ним в подпольный клуб.
Пытаясь выглядеть естественно, я пошел по тротуару, неся проигрыватель как простой чемодан, пока лектро не завернул за угол. Тогда я побежал обратно к клубу.
Двое черных парней зыркнули на меня, но дверь открыли. Генри сидела с Бобом за столиком, оба потягивали пиво из бутылок. Альбом находился внизу, между ними, в пакете, где я и оставил его. Я пошел по танцполу. И внезапно почувствовал холод на затылке. Снова ночной воздух. Дверь распахнулась настежь, и двое мужчин в лыжных масках ворвались в комнату.
У одного в руке «вудпекер», у другого — «карильон». Я узнал оба пистолета. Мы изучаем в Академии оружие, прежде чем происходит назначение в Удаление или Принуждение.
Я узнал оба пистолета. Мы изучаем в Академии оружие, прежде чем происходит назначение в Удаление или Принуждение.
Огни погасли, и одновременно смолкла музыка. Комната заполнилась визгом и криками. Кто?то врезался в проигрыватель и выбил его из моих рук. Я увидел Генри и Боба, стоящих на коленях. Услышал «бадда?бадда?бадда!» «карильона» и грохот, похожий на звук, который издает собака, волокущая цепь по крыльцу.
Потом «так?так?так!» «Вудпекер».
Я побежал к столу, но он оказался перевернутым и расколотым — «карильон» переключился на «дам?дам!». Мой альбом исчез. Где Боб?
Потом я увидел, как он бежит к бару, держа мой альбом в одной руке и бутылку в другой.
— Пошли!
Генри тащила меня за руку. Я запнулся за проигрыватель и наклонился, чтобы его поднять.
Бадда?бадда?бадда!
Проигрыватель разбит вдребезги. Расколот, как яйцо. Когда я попытался поднять его, посыпались провода и стекло.
— Пошли! — крикнула Генри, но где Боб?
Где альбом Хэнка Вильямса? Неужели я попал под налет Бюро? Бюро никогда не использует «карильоны», ни запрещены. И точно не в подпольном клубе, где самое страшное наказание — штраф.
Так?так?так!
Я встал и, даже не успев побежать, с налету наткнулся на что?то твердое и упал. Стол?
— Скорей! — взвизгнула Генри.
Она тащила меня вперед, тащила сквозь толпу людей, которые ломились в заднюю дверь, к ночному прохладному воздуху.
— Где твой лектро?
Я показал на противоположную сторону улицы. Генри сорвалась на бег, я попытался последовать за ней, но мои ноги, казалось, решили двигаться одновременно в двух различных направлениях.
Так?так?так!
Выстрелы остались позади, внутри здания, далеко. Мои небесно?голубые брюки с одной полосой насквозь промокли. Я смутился, а потом увидел, что это кровь, и в ужасе сел на листья, на обочину. Листья прилипали ко мне.
Генри исчезла. Грузовик Боба трогался с места. Я пытался кричать, но не мог вздохнуть, к тому же я снова двигался. Шел? Генри вернулась, тянула меня за руку. Она сунула карточку в отверстие, и дверь моего лектро распахнулась, снова опрокинув меня в листья. Бадда?бадда?бадда! Пистолеты вновь появились снаружи.
Генри опять тянула меня. Листья стали липкими от крови. В отдалении я слышал приближающиеся сирены.