— Правильно, — подтвердил Зислис. — А потом ты упрыгал в астрал, Роман Леонидыч…
— И долго я… витал?
— Да не особенно. Вот, мы только успели отключиться и добежать из соседних рубок.
Я огляделся — знакомых лиц было много, но попадались и незнакомые.
Невозмутимый Курт Риггельд и рядом с ним Юлька отчаянная со счастливым лицом (не видать тебе сына, дядя Рома, от этой мамы…). Смагин. Яна Шепеленко. Хаецкие. Зислис. Суваев. Фломастер… как его фамилия-то? Пере- чего-то-там. Не помню. А впрочем — неважно. Сержанты-патрульные, Ханька и Яковец. Мустяца. Прокудин. Маленко из директората — единственный с достаточно высоким уровнем доступа.
Мы снова стали людьми, едва вылезли из шкафов-скафандров, догадался я. И снова я понятия не имел как действуют механизмы моего корабля, хотя я смутно помнил, что совсем недавно повелевал ими.
И еще я помнил, что у всех нас теперь нет дома, потому что старушка-Волга не выдержала испытания нашей мощью и раскололась на тысячи осколков.
Мы сами убили свою планету.
Во имя спасения.
— Значит, мы победили? — спросил я неуверенно.
— В том бою — да. Но сомневаюсь, что чужие оставят нас после этого в покое, — глухо сказал Зислис и похлопал себя по карманам комбинезона — зажигалку искал, что ли?.
— Значит — будут еще бои, — сказал Суваев и отстраненно улыбнулся. — Дьявольщина! Да я жду не дождусь момента, когда снова влезу в шкаф и сольюсь с этим кораблем!
Я скользнул взглядом по лицам — и понял, что с Суваевым согласны абсолютно все.
Кроме Смагина, Янки, Чистякова и Юльки отчаянной, которые еще не познали всепоглощающее чувство единения с кораблем и экипажем.
— Не думаю, что ждать этого придется особенно долго… — пробормотал я.
И еще подумал, что же мне делать со знанием, которое свалилось только на меня — как на капитана.
Тяжелое это было знание.
Я снова должен выбирать. И выбор оставался прежним.
Смерть или слава. Ты был прав, отец. Нам больше не из чего выбирать. Только смерть и только слава.
Я встал и сунул за пояс бласт, который подал мне Костя Чистяков.
Вы знаете, что написано на его рукоятке.
Часть четвертая
Звезды мерцали холодно и равнодушно — далекие сгустки раскаленной материи. Им было все равно, что происходит там, куда не дотягивался их осязаемый жар. В пустых и безжизненных межзвездных провалах.
Обыкновенно там мало что происходило. Изредка мелькнет какой-нибудь неприкаянный вселенский странник на недолгом пути к жерлу какой-нибудь космической топки. Или тенью проскользнет одинокий звездолет — но все это редко, чрезвычайно редко. Так редко, что даже ближайшие звезды успевают забыть о прежней встрече пока произойдет новая.
Но этот случай звезды, скорее всего запомнят надолго.
Гигантский корабль в форме плоской восьмигранной призмы застыл во мраке и бестелесности вакуума — он был таким громадным, что язык не поворачивался назвать его пылинкой на ладонях вселенной. Впрочем, у звезд не было языка.
А вокруг него сгрудились тысячи кораблей помельче — самых разных. В форме торов, пяти- и семиугольников, в форме идеальных шаров, эллипсоидов, цилиндров… В отдалении роились светящиеся продолговатые коконы — их тоже насчитывалось много тысяч.
Такого столпотворения не помнили даже старейшие из звезд — тусклые багровые гиганты, чей свет несется сейчас сквозь пространство в соседних галактиках.
Разумные решали свои суматошные сиюминутные дела.
* * *
43. Михаил Зислис, старший офицер-навигатор, Homo, крейсер Ушедших «Волга».
Ровно в полдень в навигационную рубку влился Курт Риггельд. Смена.
— Ну, я пошел, — с сожалением сказал Зислис и велел своему скафандру отключаться от системы.
Мир сразу поблек и сжался до жалких размеров, исчезло эйфорическое осознание собственной мощи; Зислис перестал чувствовать корабль и коллег на смене — в самых разных частях корабля. Чмокнув, разделил створки мягкий шлем, разошелся шов на груди, и по коже напоследок прогулялся прохладный вихрь.
Зислис до сих пор не понимал, почему из склизкого и влажного чрева скафандра человек выходит сухим и чистым. Но помнил, что стоит подключиться к кораблю, как понимание тут же возникает словно по мановению волшебной палочки.
Все. Он снова просто Михаил Зислис, человек без дома и родины, а вовсе никакой не старший навигатор гигантского и могучего корабля. Навигатором он становится только когда через чудо-скафандр сливается с кораблем. Без этого — он не более чем таракан, забравшийся во внутренности компьютера.
«Жаль все-таки, что Рома ограничил вахты… — подумал Зислис, одеваясь. — Скучно без них…»
Экипаж «Волги» (а как еще люди могли назвать корабль, которому теперь суждено стать их домом?) рвался на вахты. Независимо от уровня доступа — Рома когда-то сравнил это с наркотиком.
Независимо от уровня доступа — Рома когда-то сравнил это с наркотиком.
Зислис нахмурился. А вдруг — правда? Он как-то вскользь обсуждал этот вопрос с Суваевым и Фломастером, но всякий раз заступая на вахту забывал дотянуться до медотсека или биолабораторий чтоб провентилировать этот вопрос в подробностях. Конечно, по отключению от корабля Зислис позабыл бы подробности и перестал бы их понимать, но главное — результат — неизбежно остался бы в памяти. И можно было бы судить — опасно это как настоящий наркотик, или неопасно.