— Думаешь, они не сообразят, что корабль мертв?
— Если не пускать их далеко — не сообразят. Принять в нулевой шлюз, столы туда притаранить… Штуки три. Авось, не догадаются.
— Нулевой вручную открывается? — Яна обернулась к Зислису. Вероятно, она полагала, что подобные вопросы старший навигатор обязан знать даже в отрыве от вахты, в отрыве от корабля.
Зислис без колебаний подтвердил:
— Да.
— Так, — я звонко шлепнул по подлокотникам и распорядился: — Отошлите кого-нибудь принести столы из отдыхаловки. И кресла. Насколько я помню, что цоофт, что свайги в состоянии втиснуть свои задницы в человеческие кресла.
— Свайги хвостатые, — заметил Суваев. — Впрочем, кресла все равно с дырками.
— Это не дырки, — поправила его аккуратистка-Яна. — Это у кресел спинки такие… Фигурные.
Фломастер вышел поднимать своих канониров.
— И охрану можешь припахать — посоветовал вдогонку Зислис.
— Их припашешь, — пробурчал Фломастер. Но двинулся сначала к лифтам, а значит — ко входам в транспортники, где дежурила бывшая охрана директората.
— Знаете, — сказала вдруг Юлька. — А я совсем не волнуюсь. Привыкла, что ли? Или разучилась за последний месяц?
Офицерство зашумело, комментируя, соглашаясь и возражая; а я подумал, что тоже не испытываю перед аудиенцией с галактами особого трепета. Впрочем, когда жжешь пачками их корабли можно позволить себе некоторую расслабленность.
Вот только бы не разубедить чужих, что мы в любой момент можем жечь их пачками. Даже сейчас.
Троица кораблей, похожая в фас на гантелю, приближалась.
— Тебе витаминчиков дать? — спросила Юлька.
— Чего это ты обо мне так заботишься? — поинтересовался я подозрительно. — С Риггельдом поругалась, что ли?
— Да ну тебя, — Юлька отмахнулась. — Спит Риггельд. Без задних ног. И без передних тоже. Бутербродов нажрался и упал прямо в рубке, между шкафами. И правильно, по-моему, это мы тут трясемся, зубами стучим…
— Кто стучит, — заметил Зислис, — а кто и нет. Кстати, витаминчиков я бы тоже проглотил. Глаза слипаются.
«Еще бы, — подумал я. — По внутреннему сейчас глубокая ночь… А поволновались мы накануне изрядно. Хорошо, что я подремать хоть пару часов успел. Но витаминчиков принять и мне не повредит.
Но витаминчиков принять и мне не повредит.»
«Витаминчиками» мы назвали стимулирующие таблетки. Порой во времена старательства по двое суток сидели в шахтах на чистом нейродопинге, и ничего…
Выносливый все-таки народ старатели. Даже бывшие старатели. Бывшие старатели и бывшие звездолетчики.
Вслед за Фломастером ушла Яна. Смагин остался.
Минут через тридцать-тридцать пять Фломастер снова заглянул в рубку.
— Кэп? Столы на месте, и кресла тоже. Хлам мы с площадки вынесли, Янка там каких-то тряпок на стенах поразвесила. Говорит, для солидности.
— Пошли, — вздохнул я и встал. Потом подумал, что надо бы провести какой-нибудь беглый инструктаж. Все таки переговоры с галактами, исторический момент, то-се…
Я мысленно фыркнул и дал себе подзатыльник. Тоже мысленно.
Дипломат, е-мое. Уинстон Черчилль. Шадор Сайвали. Николай Шабейко, е-мое… Проще будь, дядя Рома.
— Значит, так. За стол садимся вшестером, старшие и я. Остальным лучше не маячить. В каждой рубке оставить дежурного… На всякий случай, пусть это и бессмысленно. Плюс одного на посылки, вдруг чего еще в бинокли разглядят. Оружие при себе иметь. Клювом не щелкать. Буде возникнут гениальные мысли, прошу сначала посоветоваться со мной. На чужих глядеть мирно, хрен знает, что у них на уме. И… не оставь нас удача.
Старшие офицеры быстренько разбежались по своим рубкам на предмет назначения дежурных. Я спустился в нижний холл; трое высоких и плечистых охранников со здоровенными прикладными «Байкалами» стволами на локтевых сгибах пристроились у меня за спиной. По-моему, они тоже решили не ударить в грязь лицом перед зелененькими и выделили мне самых бравых парней из бывшей полиции директората.
До шахты нулевого шлюза топать было минут десять, и я прошел эти минуты в полном молчании. Следом пружинисто вышагивали парни с «Байкалами», чуть поодаль — человек двадцать любопытствующих.
В шахту спустились только мы.
Спуск тоже занял минут десять. Нулевой шлюз — огромная полость под головными рубками — был пуст, как рудный капонир старателя после визита в факторию. Сюда можно было без хлопот загнать весь флот Волги, Офелии и Пояса Ванадия, и смотрелся бы он вроде горошины в багажнике вездехода «Урал». Уж и не знаю, кого сюда рассчитывал принимать корабль-фагоцит.
Верхний отсек-предбанник был ненамного меньше шлюза. В каждом из четырех верхних его углов крепились небольшие площадки (метров двадцать на метров тридцать примерно), огороженные ажурными решетчатыми перильцами. К каждой площадке примыкала причальная тяга, к которой с легкостью можно было пристыковать мой «Саргасс» или юлькин «бумеранг». Насколько я понял, корабельная гравитация действовала только на площадках, в предбаннике же царила невесомость. И я готов поспорить на что угодно, что искусственная гравитация причаливших кораблей совершенно не ощущается в пределах площадок.
Сейчас на одной из площадок, самой ближней к головным рубкам, стоял круглый стол из отдыхаловки и десяток кресел вокруг него. Еще два стола поменьше поставили в стороне, ближе к стене предбанника. Стены и перильца были наспех, но очень даже мило задрапированы цветными полотнищами — кажется, древними земными флагами. Боже мой, где Янка их откопала? Это же не людской корабль! Сама Янка, подбоченясь, прохаживалась вокруг стола и критически разглядывала результаты своей работы. Освещение над площадкой было включено на полную, видимо — вручную; я подумал, что если зелененькие привычны к свету иного спектра — тем хуже для них.
— Ну как, кэп? — спросила она с некоторой ревностью.