И Фломастер насторожился. Сразу сел на связь. Так, на всякий случай, послушать чего творится на корабле.
Уже через несколько минут он узнал о стрельбе в транспортных тоннелях и между офицерским и жилыми секторами. Почти сразу же Фломастера вызвали Садофьев и Боаморте, и сообщили, что застряли по пути. Платформа впервые не пожелала прыгать к финишному отрезку, тащилась себе помаленьку, а потом и вовсе встала.
Еще через минуту на связи возник Маленко, и сообщил, что капитана пытались убить, но стрелок промахнулся; а директорат и бандиты Шадрона, Тазика и Плотного тем временем перетряхивают офицерский сектор. Со стрельбой перетряхивают.
И тогда Фломастер вызвал всех своих по спецканалу и дал приказ уходить в карантинную зону. Вовремя дал: практически сразу после этого связь действовать перестала. Охота на капитана началась, и Фломастер удивлялся, почему раньше не усмотрел в действиях директората скрытого подвоха. Теперь встреча в жилых секторах выглядела тем, чем она и была: предлогом, чтобы вытащить капитана и старших офицеров из рубок, а заодно ограничить количество неугодных директорату операторов на вахтах.
До карантина добралось двенадцать человек. Сначала сам Фломастер, Ханька и Яковец; кроме них — Косовский, Семилет, Желудь, рыжий Женя Федоренко (патрульные, еще из космодромного взвода), Костя Чистяков, которого Яковец выковырял прямо из биоскафандра в информсекторе, и Эдик Шульга (в прошлом — космодромный рабочий, заправщик, ныне — канонир). Чуть позже прибежали взмыленные Садофьев (тоже бывший патрульный) и Луиш Боаморте (об этом парне Фломастер знал только, что он с Манифеста. Чем занимался прежде в Новосаратове — не спрашивал, а смуглый португал сам никогда не рассказывал). Последним появился Маленко, бледный, растрепанный и раненый в руку. И безоружный в придачу.
Итого — двенадцать человек. Десять канониров, аналитик Маленко и информатик Чистяков.
Фломастер неотлучно торчал за пультом аварийной связи. Скорее всего, напрасно торчал, потому что связью ведала сервис-служба, полностью подчиненная директорату. Правда, старшим сервис-инженером корабль признал Артура Мустяцу, но после стрельбы по капитану Мустяца тоже пустился в бега, и правильно сделал. Директорат же сделал все, чтобы лишить оппонентов оперативной связи.
Чего Фломастер ждал — он и сам толком не понимал. Корабль частично под контролем бунтовщиков, частично на самоконтроле, особенно по функциям высших приоритетов. Но директорат попытается свой контроль распространить как можно выше, это ежу понятно. Вряд ли они сумеют перехватить управление боевыми и охранными системами, двигателями и навигацией. Но чтобы отыскать на корабле прячущихся офицеров и вскрыть отсеченные от системы модули… Для этого не нужен особенно высокий индекс. О смене же капитана последнее время говорили достаточно — Фломастер знал чем это грозит. Прекрасно знал.
Впрочем, на крайний случай у него есть бласт.
Прекрасно знал.
Впрочем, на крайний случай у него есть бласт. Последний довод офицера — импульс в висок. Уж лучше это, чем драпать как полковник Ненахов…
— Ну что? — спросил из кресла долговязый Яковец. — Так и будем сидеть, а?
Фломастер немедленно поднял голову.
— Ты что-то предлагаешь?
— Надо было не в карантин, а на вахту бежать, — мрачно заметил Ханька.
— Все равно подключиться смог бы только один из нас…
— Этого бы хватило. Оживить роботов, задействовать ту милую системку со слезогонкой…
— Ерунда, — оборвал Фломастер. — Подходы к рубке наверняка давно охраняются.
— Я никого не видел, когда уходил, — Яковец не выдержал и встал.
Фломастер отвернулся.
— Конечно не видел. Не дураки же они — показываться раньше времени.
— А почему они Валерку на выходе не пристрелили? — спросил Костя Чистяков. — Бунт же вроде?
— Не знаю, — честно признался Фломастер. — Наверное, они ждали известий из жилых. Удалось ли взять капитана.
— Не стали бы капитана брать, — тихо и устало сказал Маленко. — Гордяев наверняка распорядился стрелять сразу. На поражение.
— Черт возьми! — Чистяков опять забегал туда-сюда. Волновался, наверное. — Значит, Ромку спас слепой случай? Псих-одиночка? Горе-стрелок, Чепмэн сраный?
— Значит. Впрочем, мы ему спасибо сказать должны. Он капитана спугнул, и в жилые Рома уже не поехал.
Чистяков остановился, повернулся лицом в сторону кормы корабля, слегка поклонился, и недрогнувшим голосом произнес:
— Спасибо…
Маленко криво усмехнулся.
— Слышь, шеф… — пробурчал Ханька. — Негоже нам в этой норе отсиживаться. Мы ж вроде как войска. Действовать надо.
— Кто еще так думает? — спросил Фломастер.
— Я! — поднял руку Яковец.
— И я, — присоединился Федоренко.
— Да чего там, — махнул рукой Семен Желудь. — Все так думают. Дома мы от этих уродов никогда не прятались, и здесь нечего. Верно я говорю?
В карантине родился сдержанный гул, как понял Фломастер — одобрительный.
— Прекрасно. Костя, Серега, вы с нами?
Чистяков фыркнул и укоризненно поглядел на Фломастера. Вопрос явно был излишним.
— А бласт свободный есть? — поинтересовался Маленко. — Я свой так и не успел захватить…
— Найдем, — успокоил его Фломастер. — Валера, дай ему «Витязя» и парочку батарей про запас.