Но мы рано радовались. Гейт городской видеосвязи не отвечал. Просто не отвечал. Костя беспомощно поднял голову и взглянул на нас.
— Есть еще один гейт, — сказала Яна достаточно спокойно, чтобы ее выдержке можно было позавидовать. — На космодроме.
— Ну, да! — понимающе фыркнул Чистяков. — Конечно! А коды доступа? Гейт-то служебный.
— Я знаю коды, — Яна являла собой воплощенное спокойствие. Даже не верилось, что вчера она теряла сознание.
Костя отвесил челюсть.
— Знаешь? Откуда?
— Откуда, — передразнила Яна, коротко взглянула на Смагина и потянулась к клавиатуре. — От Махмуда. Я же телеметристка. На станции наблюдения работаю… работала.
Но космодромный гейт тоже не ответил. Этого я и боялся — скорее всего, чужие обстреливали космодром. Вряд ли там что-нибудь уцелело.
— Ладно, — не сдалась Яна. — Есть еще гейт в директорате…
Она ловко набирала команды, и спустя несколько секунд мы услышали стандартный зуммер-приглашение. Вздох облегчения издали все пятеро. Эдаким шепчущим хором.
Но это всего полдела — выйти на городскую видеосвязь. Нужно еще дозвониться Риггельду. Янка настучала номер и мы стали терпеливо ждать ответа. Долго ждали. Почти минуту.
И Риггельд ответил. А мы дружно издали второй вздох облегчения. Второй за последние минуты — и какой по счету за сегодняшнее, богатое событиями утро?
— Привет, Курт! — поздоровалась Яна, глядя на экранчик. — Ты нас не увидишь, мы с машинной рации через гейт. — У нас целый ворох новостей. На тебе Савельева…
Курт с экранчика с интересом глядел, казалось, прямо на меня. И я начал:
— Ну, во-первых, твоего бункера больше нету. Есть большая вонючая воронка размером с пару баскетбольных площадок. Это раз. А во-вторых, смагинский «Экватор» тоже… того.
Я на всякий случай покосился на Юру, но за человека с такими глазами, как у него сейчас, можно было не опасаться. Даже упоминание о потерянном корабле не сломит его теперь.
— И на закуску самое веселое: мы тут застряли. Есть вездеход, но он полужареный и вдобавок фронтальная батарея у него сдохла. Еды — ни крошки. С водой проще, воду можно найти.
— Батарея есть у меня, — сказал Риггельд спокойно. — Вы же заказывали. В багажнике лежит.
— Если здесь будет твой багажник, — рассудительно заметил я, — то на хрена нам батарея?
— Тоже правильно, — оценил мой мрачный юмор Риггельд.
— Ладно. Не паникуйте, я вас подберу. Если чужие не помешают.
— А что чужие? — сразу насторожился Костя.
— Шныряют над городом. Здоровые такие корабли, пятиугольные.
— Здесь такие же побывали… — вставил я. — Ты там поосторожнее.
— Не учи, — лицо Риггельда смягчилось. — Я старый контрабандист… В общем, идите потихоньку от бункера на северо-восток, в сторону Новосаратова. Увидите чужих — прячьтесь, там есть где. Я найду вас в любом случае.
— Хорошо, — я кивнул. — Только ищи получше.
— Рома, — спросил напоследок Риггельд. — Как там Юлька? С ней все в порядке?
— А ты у нее сам спроси, — сказал я и уступил место перед рацией.
Не нужно быть особым знатоком человеческих душ, чтобы понять: Юльку этот вопрос очень обрадовал. И очень поддержал. Ей нужен был этот вопрос, и именно от Курта Риггельда.
Вот только меня это не очень радовало, если честно. Но… видно, так уж распорядилась судьба.
— Я в порядке, Курт. И я жду тебя. Будь осторожен, — попросила Юлька тихо.
— Вы тоже, — сказал Риггельд бесстрастно. — Bis bald, Liebes…
— Bis bald, Kurt…
И Риггельд отключился.
— Какая сцена! — вздохнул Чистяков. — Я прослезился.
— Да ну тебя, — отмахнулась Юлька и впервые за сегодня улыбнулась.
— Он завидует, — предположила Яна. — Завидуешь ведь, землерой?
— Завидую, — ничуть не смутился Чистяков. — Так всем и рассказывать буду: «…и прослезился.» Или нет, лучше так: «Я плакаль.»
— Ладно, — сказал я. — Потопали. Костя, что можно захватить из твоей развалины?
— Да ничего, — вздохнул Костя. — Рация без батареи — мертвый груз. А больше ничего тут и нету…
— Вообще это глупо, — подал вдруг голос Смагин. — Уходить отсюда. От вездехода, от связи. Зачем?
— Затем, — буркнул я. — Подальше от этой воронки. Пошли, пошли, время идет.
— Вы идите, — сказала Яна, беря Юльку под руку. — Мы вас сейчас догоним.
И мы пошли. Груженые только бластами, как любой взрослый волжанин, и роем разнообразных мыслей в довесок.
Жизнь продолжала преподносить нам сюрпризы — да и как без сюрпризов после такого крутого поворота в судьбе целой планеты? Лавина, вызванная нажатием безобидной с виду маленькой кнопки ширилась и набирала силу. Кто знает, какой она станет на пике мощности?
— Слушай, дядя Рома, — оторвал меня от раздумий Костя Чистяков. — Откуда ты, черт побери, все заранее знаешь? Как ты понял утром, что сейчас прилетят чужие?
Я протяжно вздохнул. Как? Действительно — как? И, пользуясь отсутствием девчонок, объяснил по-простому:
— Есть у меня в жопе специальный барометр. Понятно? Кстати, утро еще не закончилось.
Чистяков только головой сокрушенно покачал.
По-моему, у него барометра нет.
Чистяков только головой сокрушенно покачал.
По-моему, у него барометра нет.
Нигде.
28. Курт Риггельд, старатель, Homo, планета Волга.
Едва Риггельд коснулся выключателя, видеофон послушно уснул.