— Давайте не горячиться, — неожиданно для себя предложил он. Кашлянул легонько, прочищая осипшее от непонятного волнения горло. — В тот раз у нас с рыжей было время подумать — и сделать всё как надо.
— Мудро, — шкипер кивнул. — Возможно, что и на этот раз удастся из безнадёжной ситуации извлечь выгоду.
Принцесса с кислой мордашкой возразила, что не бывает счастья всем — и даром. Всегда приходится кому-то наступать на хвост.
— Не тебе, не тебе, Маркиз, — она погладила котёнка, но тот вприпрыжку удрал под защиту шкипера.
Странное дело — терпел он всех, даже на дух не переносившую его Хельгу — но признавал только Малыша и шкипера. Причём до такой степени, что даже удостоил их чести спать на их животах, свернувшись в клубочек, и при этом рокочуще мурчать.
— Ладно, нам через час взлёт назначен. Будите лет-капитана — и в шею его.
Тот проснулся, будто только что и не храпел тут, вытянув долговязые ноги в чёрно-белых флотских носках. Потянулся, повторил порученный передать ответ — и через пару минут отбыл. А экипажу Слейпнира осталось последнее дело — забросить тут неподалёку учёную пару. И дальше маячила одна лишь неизвестность с лёгкими намёками…
Хэнк просматривал доступную в корабельной библиотеке, информацию, когда в кают-компанию притопали вновь заскучавшие учёные. Поздоровавшись, он вернулся к своему занятию. Вот уж когда пригодилась усвоенная в Академии привычка — просматривать целые пласты данных, быстро вычленяя да запоминая ключевые понятия и идеи. А остальное зацепится да само собой уляжется в подсознание, готовое вылезти оттуда в виде догадки или интуитивного озарения.
— О, я вижу, вы интересуетесь Сирианцами? — профессор после завтрака был в несколько приподнятом настроении.
Пожав плечами, Хэнк пробормотал — что-то последнее время эти рептилии чересчур уж вертятся вокруг системы Змееносца. Да и эскадры их поблизости маячат. Шкипер от греха подальше даже отказался от нескольких весьма выгодных фрахтов в ту сторону.
— М-да, — Хельга нацедила дядюшке крохотную рюмочку виски. Звякнул бултыхнувшийся туда кусочек льда, а фройляйн Цвиг признала. — Вообще-то разумно, выяснить что те собираются делать.
Хэнк неприкрыто мрачно вздохнул.
— Меня нафиг не интересуют их намерения — меня интересуют их возможности.
Брови профессора одобрительно поползли вверх.
— Превосходно, молодой человек. Немногие нынче смогли бы цитировать такие блестящие высказывания мыслителей древности, — и поднял рюмку в знак восхищения.
Немногие нынче смогли бы цитировать такие блестящие высказывания мыслителей древности, — и поднял рюмку в знак восхищения.
По правде, Хэнк не помнил уже толком, сказанул ли то воинственный Клаузевиц, или же проронил железный Бисмарк — в голове от усталости уже бултыхалась какая-то каша. Потому он послал к дьяволу Сирианцев (вместе с данными о них) да налил по рюмашке и себе с Хельгой. Хоть и неурочный час, однако на душе, как сказал шкипер, и впрямь было донельзя муторно.
Но всё же, профессор не разделял его мрачного настроения.
— Завтра вы наконец доставите нас к цели, отдохнёте снова. Разнообразие есть дело действительно большое…
Впрочем, назавтра и в самом деле наступило некоторое разнообразие. Поскольку планетарное время в точке посадки примерно совпало с локальным корабельным, то получалось что-то вроде позднего вечера. Или ранней ночи — тут уж у кого на что фантазии хватит. А потому, поглазев в залитое тьмой пространство за иллюминатором, шкипер зевнул и посоветовал переждать до утра.
Учёные родственники, коротавшие время за шахматами, переглянулись. Сунулись было наружу, однако ночь и у них, похоже, не вызвала особого энтузиазма. А потому, принюхавшись к морозному воздуху из люка да покривившись на чернильную темноту с едва видимыми посадочными опорами, профессор поспешил вернуться в тёплое нутро корабля.
— Хорошо, герр шкипер. На меня эта зиняя ночь и в самом деле тоску наводит.
Принцесса с Переборкой, маявшиеся девичьей болтовнёй, давно уже все обзевались и потопали баиньки. Шкипер поколдовал у пульта, да тоже отправился на боковую. А одинокий Хэнк в тишине почти тёмной кают-компании всё стоял у иллюминатора, бездумно глядя на снежную круговерть, в которой сразу же утопал луч прожектора с верхней палубы. Надо же, он уже почти забыл, что на свете бывает зима.
— В плаще серебряном, подбитом вьюгою… — прошептал он.
— И шапке снега цвета белых роз, — неслышно подошедшая Хельга ловко и вкрадчиво, ничуть не хуже Маркиза, скользнула в его объятия. — Я тоже знаю эти стихи…
Чуть пахнущие томно и горьковато горным миндалём губы её на этот раз оказались вовсе не сестрински-холодны. А чуть напрягшееся под платьем тонкого стереосинтетика стройное тело мгновенно расслабилось и поплыло под нежными прикосновениями ладоней. В конце концов Хельга кое-как, с лёгким сожалеющим вздохом отстранилась, и её усмешка на миг захолодила губы Хэнка.
— Рыжая спит… Пошли в мою каюту? Тебя ждёт сюрприз, Малыш, — шепнула она. — Правда, не совсем тот, о котором ты думаешь.
Сюрпризы Хэнк любил. Особенно приятные — но неожиданные тоже сгодятся. А посему он прекратил ласкать уже обозначившиеся и с готовностью затвердевшие кнопочки , и покорно поплёлся в обнимку с лукаво и хмельно улыбающейся фройляйн…