Хэнк продемонстрировал часы и с добродушной ухмылкой присел на край кровати. Пощупал заходящийся от скорости пульс, заглянул в бездонную черноту зрачков, и одобрительно кивнул.
— Ты уже продержалась полсуток и семь минут в одиночестве. Вставай, — он бесцеремонно швырнул в девицу полотенцем. — Вали в душ, а я пока введу тебя в курс дела.
По одному только голосу и виду заряженного каким-то небывалым энтузиазмом Хэнка Переборка сразу поняла, что здесь кроется кое-что интересненькое.
Она всем телом прижалась на миг к парню, застонала от наслаждения сразу обернувшим её ощущением защищённости. Конечно, по своей зловредности цапнула зубками — но так, несерьёзно — и поплелась в ванную. Однако, её мордашка вынырнула оттуда после одного лишь провокационного вопроса:
— А ты знаешь, на что способна толково поставленная разведка, если ей грамотно сформулировать задачу?…
Где-то там, на орбите, до сих пор болтался одинокий и покинутый Слейпнир. Остатки электролита из его танков уже выкачали, личные вещи экипажа и всё ценное сняли. И теперь никто не знал, что со старым грузовиком делать — светился он радиацией так, что местный профсоюз докеров строго-настрого не советовал рабочим браться за его разделку в металлолом. Даже за тройные премиальные — здоровье, оно дороже. А датчики излучения портовых чиновников да инженеров, вознамерившихся сунуться на борт, подняли такой хай, что живо отбили у перетрусивших чинуш всякое любопытство.
Коль скоро мающаяся бездельем Переборка решила поставить личный рекорд пребывания в одиночестве, да ещё и без траха, то Хэнк втихомолку развил весьма бурную деятельность. И вот, пора пришла пожинать плоды, косить бананы и вообще, грузить апельсины цистернами.
А дела обстояли так. На той неделе здесь выводили из орбитальных доков прошедший капремонт тяжёлый крейсер. Как ни осторожничали, но всё же что-то не доглядели — десятитысячетонную громаду повело вбок, и туша огромного корабля навалилась на болтающийся рядом патрульный корвет.
— Экспериментального класса Новик, — вертящаяся от любопытства Переборка уже послала к чёрту ванную и теперь аж повизгивала в нетерпении да приплясывала вокруг парня.
— И вот смотри, — ухмыляющийся Хэнк жестом волшебника развернул у стены большой голографический чертёж.
Оказалось, что у корветов этой серии двигатели не встраиваются внутрь корпуса и не навешиваются снаружи — они составляют единое конструкционное целое с ним. Несут нагрузку наряду с остальными элементами каркаса. Выяснилось, что так можно сэкономить сотню тонн веса на каждом.
— Короче, — Хэнк внушительно кашлянул и обернул уже покрывшуюся от холода пупырышками Переборку полотенцем. — Смотри… смяло и изогнуло корвет вот здесь, на уровне орудийных палуб.
Обалдевшими глазами Переборка смотрела, как Хэнк прямо на глазах отрезал на чертеже жилые отсеки и ходовую секцию, выкинул вон помятую середину — и соединил оставшиеся части вместе.
— Рама энд мотор, — прокомментировала получившееся необычное зрелище девица.
Однако следовало учитывать, что жилые и командные отсеки корвета оказывались вдвое более просторными, чем у прежнего Слейпнира — а тяга двигателей бывшего корвета превращала всё сооружение в суперскоростной тягач.
— Погоди, — похолодевшими пальцами девица принялась порхать над клавишами. — Ни хрена себе — тяговооружённость на единицу веса выходит лучше, чем у гоночных яхт Британского яхт-клуба?
— Именно, Переборочка! — от избытка чувств Хэнк обнял едва одетую девицу так, что та жалобно пискнула.
— Именно! Что делать с помятым корветом, никто не знает — и пока его отбуксировали в сторону, к орбитальной свалке металлолома. Ведь именно из-за вделанных хитро вые*анным образом движков он ни ремонту, ни разделке не подлежит.
Смеющиеся серые глаза Хэнка остановились на едва дышащей посреди гостиничного номера девице.
— Через час начнётся уикенд. Завтра выходной день — а послезавтра на этой планете общенациональный праздник. У нас есть двое суток на всё про всё.
Без малейшего стеснения Переборка покрутила пальцем у виска.
Завтра выходной день — а послезавтра на этой планете общенациональный праздник. У нас есть двое суток на всё про всё.
Без малейшего стеснения Переборка покрутила пальцем у виска. Вдвоём, за двое суток переделать такую громадину как корвет? Это, Малыш, даже не из области фантастики…
— Нам лишь бы увести получившийся тягач с места, да подальше. Пока будут искать, разбираться и ругаться, делать друг друга виноватыми, мы где-нибудь потихоньку и продолжим работы. Потом эскулапы поставят на ноги шкипера с Помелом и…
Тощая рыжая девица в упор смотрела на возвышающегося над ней Хэнка и дышала через раз. Боже, как же хочется ему поверить! Прямо до уссыкачки хочется — и поверить тоже.
— Грузовой флаер с резаками и сваркой уже ждёт на заднем дворе отеля, — на полном серьёзе, безо всякой улыбки объявил парень. — Там же четыре вакуумных робота с уже заложенными в память чертежами, скафандры и инструменты.
И Переборка решилась. Мать их за ноги! Пусть шансы сделать всё это за двое суток и при том не подохнуть ничтожно малы. Пусть переполошившиеся флотские и секретные службы ищут изменившийся до неузнаваемости корвет хоть до посинения. Пусть потом шкипер изгрызёт ногти до локтей в попытках изыскать способ зарегистрировать «раму энд мотор» в судовом регистре Ллойда. Но отказать этому парню, не поверить ему и не пойти за ним пусть даже в горнило сверхновой? Нет, немыслимо…