— Всё верно, господа. Мало того — в ближайшие десятилетия наша наука не сумеет не то чтобы научиться изготавливать такие же, но даже и разобраться в устройстве.
Оказалось, что двум отчаянным пилотам надлежало принять на борт наспех переоборудованного неизвестного аппарата несколько коллег — тех самых, молодых научных гениев.
— Плюс переснятые на микроплёнку достижения науки и культуры, немного концентрированных пищевых рационов, и… — пухлая рука Геринга указала куда-то вверх.
Очень-очень далеко вверх.
— И там найти место для базы. Лишь там начать изучать эту технику, разбираться в ней и той цивилизации, что её создала, — он нервно засмеялся. — Только так можно гарантировать, что ни разведка, ни предатели не сумеют до вас добраться.
Задумавшийся гауптман отставил в сторону рюмку и машинально полез в ящичек с сигарами.
— Курите, курите, — жёлчно усмехнулся хозяин кабинета. — Мне всё равно придётся после вашего отбытия лично жечь все эти документы. Дыму будет… Правда, там только кубинские остались — все виргинские и ямайские сигары перетаскал партайгеноссе Борман.
Лётчики совещались недолго. И их резюме прозвучало примерно так — если инженерный гений немецких учёных даст хоть какие-то наводки, они уведут эту тарелку-переросток с земли. Нет — с Земли. Дальше видно будет.
— Но, много продуктов с собой взять не выйдет. Во всяком случае, не на годы, — Курт набросал карандашом столбик прикидочных цифр и скептически покачал головой. — Придётся возвращаться, и не раз.
Геринг задумчиво покивал, и вновь пригубил из своей округлой коньячной рюмки.
— Что ж, мы попробуем организовать резервные базы где-нибудь в Парагвае или Аргентине, в глуши. Тамошние режимы к нам лояльны, да и наших парней хватает… Но с секретностью будут проблемы. Здесь такой вопрос, что я не доверяю никому.
И тогда гауптман озвучил такую идею, за которую Курт много раз благодарил того уже впоследствии.
— Герр рейхсминистр — а что, если уйти в отрыв очень надолго? Лет на пятьдесят-сто? За это время утихнут любые страсти, и покроются пылью любые слухи. А вот потом уж…
Стоило признать, что Геринг, как и всякий толковый пилот, соображал быстро. Он вскочил с удивительным при его нынешней комплекции проворством, и бесшумно заходил по алому ковру. И лишь это ритмичное похаживание туда-сюда и выдавало напряжённую работу мысли одного из крепчайших и вернейших столпов рейха.
— Вот. Вот именно та идея, что и была нужна! Что ж, парни — вы меня не разочаровали, — он обвёл обоих лётчиков смеющимся и усталым взглядом. — Ладно, давайте прикинем по-новой.
Они сели и прикинули расчёты ещё раз. А выходило очень даже недурственно. Коль прежние владельцы и обитатели тарелки оказывались гуманоидами, если не людьми — уж конструкция и размеры лётных кресел, оборудования кают, на то указывала недвусмысленно — да и дышали те воздухом…
— Значит, если сэкономить на продуктах и запланировать забрать их вторым рейсом — можно отправить вдаль пятерых парней и… — Геринг с довольным видом хохотнул. — Ладно, девиц я вам подберу лично. Из парашютных и диверсионных кадров — да не плоскогрудых и тощих, как гамбургские или берлинские шлюхи. Настоящих, белокурых арийских бестий, чтоб потомство было здоровым и красивым.
Постепенно безумная афера приобретала всё более и более осязаемые черты.
Постепенно безумная афера приобретала всё более и более осязаемые черты. По одному молодому научному гению из лабораторий Мессершмитта, фон Брауна и доктора Порша — то есть, авиаконструктор, ракетчик и инженер. Плюс два лётчика-аса, да пятеро головорезок… это уже не кое-что. Самолётом, ночью, до испанского порта, там пересесть на готовую к сверхдальнему переходу подлодку одного из опытнейших морских волков адмирала Деница. Дозаправка у берегов Южной Африки — есть, есть там неизвестные даже британскому адмиралтейству интересные местечки. И уже потом в царство вечных льдов.
— Подробности вам объяснит штандартенфюрер, что отправится с вами, — Геринг устало потёр лицо и вновь облокотился на стол. — Он раньше воевал в отряде Отто Скорцени — головорез матёрый. Но, у него начался рак, уже сейчас держится только на опии. Впрочем, месяца три врачи гарантируют. Он зачистит за вами… следы после отлёта. И себя тоже.
Таким образом, сомневаться в судьбе персонала базы, спешно развёрнутой где-то во льдах Антарктиды, не приходилось. Курт передёрнулся от зябкого ощущения, и это не осталось незамеченным хозяином кабинета.
— Что-то не так? — вот уж чутьё у папаши Германа!
Обер-лейтенант таки сумел скрыть истинную причину своего непроизвольного жеста. Одно дело сбрасывать с высоты груз на коробочки домов или игрушечные танки противника — и совсем друге вот так, хладнокровно, в упор стрелять в своих же. В тех, чья вина лишь в том, что знали то, что следовало скрыть любой ценой…
— Всё упирается лишь в вопрос — сумеют ли спецы хоть что-то разобрать, а мы потом поднять эту громадину в воздух. Тут ведь иной даже сам принцип полёта. Ни винтов, ни ракетных сопел.
Собеседники словно сговорившись пожали плечами, а гауптман жёстко процедил: