— Гринев, — устало выговорил Сопелов, — вы опять манкировали приемом лекарств. Почему я должен за вами бегать?
— Не должен, — буркнул Ростик.
— И тем не менее, когда сестра мне сказала, что вы опять отказались пить микстуры, мне пришлось бросить госпиталь и через полгорода тащиться, чтобы уговаривать вас, словно маленького ребенка.
— В госпиталь я все равно не пойду, — сказал Ростик убежденно. — У вас там нет рабочей обстановки и вообще — скучно.
Госпиталь в Одессе пустовал, народ тут подобрался все больше здоровый, крепкий, а уж хирургу и вовсе нечего было делать. Вот Сопелов и нацелился на Роста, как на сочное яблоко… Если бы тот позволил себе быть таким яблоком.
— А зря, это избавило бы меня от многих сложностей. — Сопелов, вздохнув, достал из кармана какую-то бутылочку, чистенькую ложку и принялся наливать в нее пахучую гадость, шевеля губами.
Считает капли, чертов костоправ, подумал Ростик. Если у него еще иногда и получалось отмахнуться от медсестры, которая приходила к нему из госпиталя, от главного тут врача отбиться было труднее.
— А ведь вы из хорошей медицинской семьи, — почему-то выговорил Сопелов, протягивая ложку. Его неприязнь выказывалась в том, что он не принес ничего, чтобы запить ту бурду, которой собирался потчевать Ростика.
— Давай, брат, лечись, — протянул и Ким, вытаскивая из внутреннего кармана своего бушлата небольшую флягу.
— Что это? — спросил Сопелов. — Учтите, Ким, ему спирт противопоказан.
— Это всего лишь настойка на калгане, — отозвался Ким и подмигнул Росту.
Ягоды калгана, кем-то занесенные с Земли, в Полдневье отлично прижились, и хотя настойка на них почему-то отдавала машинным маслом, тоником оказалась превосходным. Такие фляжки в последнее время, как заметил Ростик, вошли у пилотов в моду, они частенько прикладывались к ним, если выматывались больше обычного, да и после полетов пускали в ход.
Такие фляжки в последнее время, как заметил Ростик, вошли у пилотов в моду, они частенько прикладывались к ним, если выматывались больше обычного, да и после полетов пускали в ход.
— Знаю я вас, — буркнул Сопелов обиженно, — у вас такие настойки, что уж лучше бы водкой его поили. Еще раз говорю — противопоказано.
Дверь за плечами Сопелова едва заметно качнулась на петлях. Рост попробовал вскочить, но нога опять подвела, и быстро подняться не удалось. Но это и не потребовалось, потому что он уже понял — вошел кто-то из аглоров. Вместо вставания Ростик попытался его почувствовать, но и этого не успел. Следом за невидимкой в комнату ввалилась Лада. Она была в таком же бушлате, что и Ким, только чистеньком, зато лицо у нее покраснело с мороза.
— Вы тут сидите, черт побери, — заговорила она, стряхивая редкие снежинки с волос, забранных в конский хвостик, — а там Михайлов приплыл… Говорит, что в залив входит какой-то корабль.
— Что-о? — Ким забыл о фляге, он стал медленно и неуклонно подниматься, у него даже глаза потемнели.
— Они ночью наткнулись на корабль, который уже преодолел противоакульское заграждение из водорослей и идет полным ходом к нам, — зачастила Лада. — Нужно вылетать на разведку, вот что!
Ким оглянулся на Роста. Тот уже немного успокоился, потому что теперь все приходило в норму. Перед ними, возможно, вырисовалась новая, неизвестная пока опасность, и следовало принимать какие-то меры. Это был не Сопелов с очередной бессмысленной гадостью.
— Какой корабль? — Рост поднялся со второй попытки и принялся натягивать на себя свитер, бушлат и уже искал глазами, куда подевался его пистолет на офицерском ремне.
— А ты куда? — спросил Сопелов. — Вы же ранены, Гринев.
— Вот тут ты не прав, Артем, — веско провозгласил Ким. — Без него идти на разведку бессмысленно, он с ними договорится, а мы нет. Поэтому… — Он шагнул к Ладе, считая разговор с доктором оконченным. — Полетим на «мышке».
— Нет, — покачала головой Лада. — Лучше будет, если на нормальной бочке. Над морем видели прозрачных червей, без башенных пушек можем влипнуть.
Ким кивнул и повернулся к Росту, который из-за болей в ноге, в боку, в позвоночнике и вообще от неожиданности все еще копался с одеждой.
— Майор, ну сколько тебя ждать?
Рост повернулся к углу, в котором, скорее всего, стоял аглор, и спросил:
— С нами?
Бастен откинул капюшон.
— Я готов.
— Ага, — подытожила Лада, — еще и Бастен… Гружеными, однако, пойдем, — она помолчала, — что невесело.
— Ерунда, всего-то километров пятьсот, — сказал Ким. И вынужден был добавить: — В одну сторону.
Вылетели они на лодке, которая, как повелось в Одессе, на всякий случай была заправлена заранее и под завязку. Загребным на этот раз Ким взял совершенно невообразимых статей бакумура, которого в насмешку почему-то называл Никудышником.
Вот этот Никудышник так взялся за свою работу, что поднялись в воздух рывком, словно из катапульты стартовали. Ростик, обустраиваясь в башенке с пушками, за спинами пилотов, немного потренировался, чтобы руки его сами находили запасные обоймы, заправленные в кожаные карманы вокруг сиденья.
Взяли курс на север, при этом Ким немного подергал антиграв, чтобы и самому приспособиться к его ходу.