Обычно на холмике километрах в полутора от этой «ванны» располагалась наблюдательная комиссия, как Рост называл про себя скопление людей с завода, аймихо и даже бакумуров.
При желании, особенно ночами, которые бывали иногда слишком холодными, он различал в тепловом спектре зрения и аглоров. Они виделись ему как неясные, неопределенные пятна, тем не менее имеющие, несомненно, человеческие контуры. Если бы Гулливер мог говорить, Рост попробовал бы с ними пообщаться, потому что их больше всех остальных интересовало, что Ростик делает, и они подходили иногда довольно близко. Но речь, как и смех, оставалась для Роста недостижима. Что-то такое в его сознании происходило, что он все чаще полагал — для общения с людьми будет достаточно самых простых знаков руками, а более сложные объяснения… Как-нибудь наладятся, если будет необходимо.
Теперь он без труда понял, что над недалеким холмом кружит антиграв… Нет, пожалуй, он заходил на посадку, только вежливо, чтобы не согнать группу людей, расположившуюся внизу. Так, значит, кто-то прилетел. Рост раскинул руки и лег на воду, разглядывая серое Полдневное небо. Течение его, конечно, сразу же понесло, пришлось отдрейфовать в более спокойную заводь, чтобы продлить удовольствие. Нет, решил Ростик, все-таки нужно до моря добраться или хотя бы к Цветной речке рвануть… Что тут идти-то? Всего-то пару ночей и один день — и уже там. Охотиться, правда, придется на ходу, зато у моря, без сомнения, можно будет поплавать и накушаться рыбки или в Одессе чем-нибудь разжиться, тем же молдвуном, например. А там уже недалеко до Храма… Но почему-то он этого не делал.
Наконец решив, что он накупался достаточно, сел на камни, теперь вода обтекала его грудь и перекатывалась через плечи. Голова, разумеется, оказалась повернута к прибывшему антиграву.
Из него кто-то стал выбираться. Росту это было не слишком любопытно, но он все-таки переборол свое состояние счастья и решил включиться в жизнь людей. Для этого он резковато усилил дальнозоркость и поднял слух до предела. Правда, при этом стало больно из-за какой-то возни в горах, оказывается, там водились хищники почище гиеномедведей, хотя Рост с Гулливером с ними еще не сталкивались… Но больше всего давил плеск реки — слишком сильно и слитно она шумела на камнях, кипела пеной и перестукивала камешками по дну… Но по спектру эти звуки разбирать слова не мешали, вот Рост и прислушался.
Хотя, кажется, сначала он все-таки рассмотрел все, и довольно подробно, вот только за некоторые цвета не мог поручиться, из-за чрезмерного расстояния они поблекли, стали невыразительными. Зато он способен был разобрать фигуры и их движения.
Впереди прибывших, без сомнения, выступал Председатель. За ним увязалось до полудюжины разных… «свитских». Еще бы он тут экскурсии устраивал, с внутренним смехом подумал Ростик. Но разговор, который завелся у начальства, смеха вызвал мало. Потому что ближе всего к Дондику оказалась Баяпошка, а уж ее-то Рост давно приметил, как непременную наблюдательницу его упражнений и охот. Иногда, когда он слишком далеко уходил от завода, она садилась в его… бывшую летающую лодочку с Ладой, и они его непременно разыскивали, хотя что им от него было нужно, оставалось загадкой.
— Сейчас он спокоен, — принялась докладывать главный соглядатай после неизбежных приветствий, — а перед этим почти двое суток… разминался. Как рукопашный боец или еще эффективней.
— Двое суток? — не поверил кто-то… Определенно это был Перегуда.
— Он вообще теперь способен работать, как машина, совершенно не устает. Даже ночью осваивает новые возможности, новое тело.
— А питание? — Это Пестель, старый друг. Видимо, он-то и гонял в Боловск с докладом, что у них тут происходит.
— Наверное, Гулливер его кормит.
— Мы прошлись над заводом, — начал ровным тоном Председатель, — и видели, что вы.
— Мы прошлись над заводом, — начал ровным тоном Председатель, — и видели, что вы…
— Ворота? — Баяпошка кивнула. — Это он. До сих пор их починить не удалось.
— Настолько силен? — снова Пестель. Кажется, Баяпошка, переглянувшись с Ладой, ответила каким-то жестом.
— Эти ворота меня беспокоят, — уронил Перегуда. — Какой-то это не слишком обнадеживающий знак… Он не изменится психологически?
— Изменился, и очень сильно, — Баяпошка, оказывается, его читала. — Я не узнаю его.
— В чем проблема?
— Это новое тело… Гулливер как-то воздействует на него, — аймихоша, бывшая Ростикова жена, вздохнула. — Но как бы там ни было, я полагаю, это не страшно, у него железная воля. Он это чудище покорит.
— Ты уверена? — почему-то спросил Председатель.
— Он по-прежнему человек, если я правильно вас понимаю. А его сила, его новые умения…
Внезапно в разговор вступила Лада, которая стояла так, что Рост с помощью Гулливера видел, как она нахмурилась и отчетливо косилась в сторону всей остальной свиты, члены которой не слишком громко переговаривались между собой, вот только расслышать их было уже мудрено.
— Он разгромит теперь любую армию, даже пауков, наверное. — Лада энергично рубанула ладонью воздух, подтверждая свои слова.