— Ты здоровый, — не совсем понятно согласилась Ева, хотя и с очевидным удовольствием, — но я все-таки изящнее.
Она была занята своей работой, ее не тянуло на разговоры. Она прошла круг, другой, снова пике… Скрежет при ударе и захвате, трудный подъем, падение паука, хрясь… И снова выстрелы с земли, теперь даже более многочисленные, но все равно вслепую и безрезультатно. Теперь она, немного задыхаясь, как показалось Ростику, высказалась более пространно:
— Сначала я не знала, что они пробуют стрелять, пока падают. И получила два заряда… По крыльям пришлось, поэтому мне нелегко. Ожоги еще не зажили.
— А днем пробовала?
— Днем тяжелее… Но смотри дальше.
Она спикировала еще раз пять, не промахнувшись мимо выбранной цели и не подставившись ни разу. Она работала, как часы, хотя почему-то при этом и уходила чуть южнее, так что Ростику даже с суперзрением Гулливера уже трудно было за ней следить.
И вдруг ее поймали. Получилось это как-то странно, видимо, разброс выстрелов, показавшийся Ростику вначале беспорядочным и нелепым, все-таки имел какой-то смысл. Ева не успела даже спикировать, только прицелилась, как вдруг снизу ей навстречу поднялся целый веер огня, и он был прицельным, он накрыл ее… Ну, почти накрыл. Она резко ушла к земле, взвинтив скорость, уже не пробуя парить, а удирая во всю силу своих крыльев.
Ростик присмотрелся, впервые осознавая, что даже способности гиганта имеют некий предел. И спустя некоторое время увидел… Пауки стояли странной пирамидкой, некоторые из них даже взобрались на спины своих соседей, и может быть, не в два, а в три этажа. Верхние имели оружие, их как-то поддерживали нижние, таким образом, чтобы пушки, которые комши были не способны направлять вверх, как Ростик помнил по прошлым войнам, теперь были выставлены именно вверх и выискивали атакующего их птерозавра. И в этой куче их было много, более сотни, по самым скромным подсчетам.
— Теперь бы долбануть их бомбой, — мечтательно проговорил Ростик.
— Правильно понимаешь, — рассудительно ответила Ева. — А то эти крейсера чуть не за одиночками охотятся.
— Живая крепость, стреляющая при том, — раздумывал вслух Рост, — тут даже Гулливер ничего не сможет.
— Ты и не суйся, — отрезала Ева. — Каким бы ты ни был шустрым и ловким, они тебя нашинкуют… Даже для аглоров слишком опасно.
— Сколько ты их долбаешь за ночь?
— Я и днем атакую одиночек… Но таких стало мало. Они, похоже, теперь пасутся группами. И в каждой команде есть пять-семь стволов.
— И все-таки, сколько?
— За ночь, когда у них активность падает, я до сотни раскалываю… — Она помолчала, причем Ростик почти физически ощущал это молчание, как давление в ушной перепонке. — Если бы нас было с десяток, мы бы их отбросили.
Рост подумал, и потом, как у него не раз случалось, неожиданно для себя произнес:
— Десятка не будет. Но пяток птерозавров с поддержкой крейсеров… Я тебе обещаю.
— Твоими бы устами… — вздохнула Ева. — Кстати, меня на корабль не пускают. То ли не понимают, что это я, то ли… глупые там все. Палят почище, чем комши.
— Придется мне на корабль пробраться, — решил Ростик, — и сообщить им, что ты — это ты.
— Сумеешь ли? Пауки почти все озеро окружили, со всех сторон атаковать корабль решили.
— Тогда ты и выищи место, где я смогу в воду войти.
— А ты плыть сумеешь, туша несуразная?
Рост уже настолько доверял Гулливеру после похода через Водный мир, что не сомневался в ответе ни на мгновение.
— Может, только под водой будет трудно, он потребляет столько кислорода, что быстро задыхается. — И вдруг понял, что говорят они не просто так, а при свидетелях. — Ты с Гулливером осторожнее, вдруг он обидчивым окажется?
— А меня птерозавром обзывать можно?
— Так ты и есть… Впрочем, извини.
— То-то. Слушай, Гринев, мы в общих чертах здравую тактику против них выработали. Теперь тебе нужно скоординировать усилия, и… Пригнать сюда побольше таких красоток, как я.
Ростик подумал. Посчитал время, получалось, что пробираться на корабль лучше все-таки не сегодня, потому что уже скоро должно было включиться солнце, но и эту ночь можно было использовать с толком, заняв наиболее удобное для заплыва место.
— Так где, говоришь, они берег не контролируют?
— С того места, где ты находишься, на юг. Километров пятьдесят прошагать, не больше.
Он вдруг засомневался:
— А до корабля мне сколько плыть?
Все-таки Ева была черствой, как сухарь. Особенно если дело касалось Ростика, или она таким образом что-то вымещала на нем свое, женское?
— Доплывешь как-нибудь. Раз уж тут оказался.
Ростик с Гулливером отползли назад и пустились на юг, оставляя озеро слева, но и принюхиваясь к нему, чтобы не сбиться и не слишком от берега отрываться. Почему-то даже с такой совершенной системой ориентирования, какой обладал гигант, такая опасность существовала. К тому же Ростику не хотелось, чтобы пауки знали о его прибытии и организовали на него охоту.
Еву он потерял из виду очень скоро, ее закрыла гряда холмов, или он просто отпраздновал труса, слишком отвалился от озера и не мог ее заметить, даже со всем великолепным ночным зрением гиганта. Поэтому он позвал, мало надеясь на успех: