— Я просила не надевать на меня ошейник, — прошептала я.
— Сними его, — велела Саша.
Я озадаченно уставилась на нее.
— Сними, — повторила она.
Я попыталась стащить ошейник. Дергала до боли. Изо всех сил старалась разорвать. Повернула, попробовала разнять запор. Ни с места.
С мукой в глазах взглянула я на женщину:
— Не могу!
— Правильно, — сказала она.
— И не забывай об этом.
— Да, госпожа.
— Как тебя звали?
— Диной.
Саша взглянула на предводителя.
— Годится, — сказал он.
— Пока хозяин не пожелает назвать тебя по-другому, — объявила Саша, — будешь зваться Диной.
— Да, госпожа.
— Пойдем, Дина.
Я пошла за ней. На ней тоже турианский ошейник. Такие же, насколько я знаю, носят рабыни кочевников.
Пройдя длинный коридор, мы свернули, потом еще и еще. Миновали множество запертых на щеколды кладовых. Вошли в тяжелую железную дверь, у которой стоял стражник.
— Иди впереди меня, Дина, — сказала Саша.
— Да, госпожа.
Я пошла впереди. Снова длинный коридор. Снова череда запертых дверей в кладовые.
— Ты очень красивая, госпожа, — бросила я через плечо.
— Хочешь отведать плетки? — ответила она.
— Нет, госпожа. — Я смолкла.
Ясно, почему она велела идти впереди. Значит, приближаемся к жилищу рабынь. Так принято на Горе. Если мне вздумается бежать, она без труда меня остановит, огрев плеткой. Иногда новые девушки боятся входить в жилище рабынь. Страшно, что запрут.
— Ты прирученная? — спросила я ее. Молчание. Потом она ответила: — Да.
Мы шли дальше.
— Все мы прирученные, — добавила она. — Ошейник многому учит.
— Мужчины умеют нас укрощать! — всхлипнула я.
— Мужчины укрощают девушек или нет — как им нравится, — объяснила Саша. — Их воля — закон. Некоторые обламывают не сразу. Подразнят, поиграют. Но девушка, если она не дура, всегда понимает, кому принадлежит. Плетка-то в руках мужчины. И девушки это знают. В конце концов, когда хозяину захочется, она поползет к нему, кроткая и послушная. Мы женщины. Мы — рабыни.
— Ненавижу мужчин! — вскричала я.
— Потише, а то высекут!
— А ты, ты тоже ненавидишь мужчин? — спросила я.
— Я их люблю, — ответила Саша.
Я возмущенно вскрикнула. Обернулась.
— Я не ручная! И никогда не буду ручной!
— Скажи это хозяевам, — посоветовала Саша. Я содрогнулась.
— Ты ручная, — заявила Саша.
— Да, — горестно признала я. — Я ручная.
Я ручная, ручная давным-давно — с тех самых пор, как меня коснулся первый горианский мужчина, с того дня, как оказалась посреди поля в ошейнике, на цепи. Вспомнились Клитус Вителлиус, Турнус, предводитель, что так сурово обошелся со мною здесь, в крепости. Я коснулась болтающегося на шее крепко замкнутого турианского ошейника.
— Ручная, — повторила Саша.
— Да, — согласилась бывшая Джуди Торнтон, а теперь Дина, рабыня. — Да, я ручная.
И должна повиноваться мужчинам.
— Вот вход, — сказала Саша, — здесь живут рабыни.
Я отшатнулась. Мощная железная дверца, квадратная, крошечная — восемнадцать на восемнадцать дюймов.
— Входи! — С плеткой в руках она стояла за моей спиной.
Я повернула ручку и, распластавшись на животе, вползла внутрь.
Я повернула ручку и, распластавшись на животе, вползла внутрь. Саша — за мной.
По ту сторону двери я встала и изумленно огляделась. Просторно, высокий потолок подпирают изящные белые колонны; роскошные драпировки. Пол выложен пурпурными плитами, посредине — благоухающий бассейн. Сверкающие стены украшены мозаикой, изображающей прислуживающих хозяевам рабынь. Я неуверенно прикоснулась к ошейнику. Высоко под потолком — узкие зарешеченные окна, сквозь них льется свет. Тут и там вокруг бассейна праздно разлеглись девушки. Разглядывают меня, оценивают, наверняка мысленно сравнивают с собой.
— Красивая комната, — сказала я.
— На колени! — приказала Саша.
Я встала на колени.
— Ты Дина, — объявила она. — Теперь ты рабыня Заставы Турмусовых Камней. Это торговая застава под щитом и знаменем Турий.
«Под знаменем Турий» — означает, что в отличие от прочих застав, принадлежащих другим городам, или «вольных застав» эта застава принадлежит Туриц. Вольные заставы содержит каста Торговцев, живут они по своим законам и власти городов не подчиняются. Подобным же образом каста Торговцев, интернациональная по своей сути, ежегодно организует у Гор Сардара четыре большие ярмарки. Содержит каста и несколько вольных портов на островах и побережьях моря Тасса, например Телеус и Бази. Земля вольной заставы арендуется на коммерческой основе, независимо от гражданства арендатора. На заставах же, принадлежащих определенным городам, предпочтение, если не исключительное право пользования землей, отдается торговцам — гражданам города, знамя которого водружено над заставой, города, который учредил ее и управляет ею. «Под щитом Турий» — значит, заставу охраняют турианские воины, здесь размещен турианский гарнизон. Случается, над заставой реет знамя основавшего ее города, а охраняет ее гарнизон того города, на земле которого она стоит. Так что нередки заставы под знаменем одного города и под щитом другого. Над Турмусовыми Камнями, однако, и знамя и щит Турий.
— Здесь сотня солдат и пять высших воинов, — рассказывала Саша. — Есть и обслуга — двадцать мужчин: врач, носильщики, писари и так далее.