Искандер снова принялся задавать мне вопросы.
Я протянула нитку бус седовласому, коротко стриженному мужчине с квадратным подбородком, Самосу из Порт-Кара.
Не вставая с колен, присела на пятки. Самос положил бусы на столик.
— И все?
— Да, хозяин, — ответила я.
— Но в них — никакого смысла.
— Вот эти бусы, — проговорил Искандер. — Я сделал все, что мог. Если в них есть смысл, разгадывать его — не по моей части.
— Дай мне бусы, — попросил Боек из Порт-Кара. Самос протянул ему нитку.
— Обрати внимание, — рассматривая ее, заметил пират, — на частоту желтых бусинок. Каждая третья бусинка — желтая.
— Да, — пригляделся Самос.
— Почему?
— Не знаю.
— Если каждая третья — желтая, — предположил Боек, — можно сделать вывод: суть в парах бусинок, заключенных между желтыми. Смотри: вот за красной идет синяя, а здесь — красная за оранжевой. И таких сочетаний множество. Может, это буквы?
— А если цвета расположены в обратном порядке? — спросил Самос.
— Тогда, безусловно, это другая буква.
— Ключа к шифру у нас нет, — напомнил Искандер.
— Переберем все сочетания! — стукнув по столу, рявкнул Самос.
— Можно предположить, — продолжал Боек, — что послание — на горианском. Насколько мы знаем, известный нам лишь по имени, а имя это может быть вымышленным, Белизариус — горианин.
— Да? — проронил Самос.
— Смотри, — Боек внимательно рассматривал бусы, — чаще всего встречается сочетание синей и красной.
— Ну и что? — не мог взять в толк Самос.
— В горианских словах, — объяснил Боек, — чаще всего встречается буква «этта». Для начала можем предположить, что синей и красной бусинками обозначают «этту».
— Ясно.
— После нее чаще всего встречаются «тау», «ал-ка», «омни-он» и «ню». Дальше следуют «ар», «ина», «шу» и «хомен», ну и так далее.
— Откуда это известно? — удивился Самос.
— Выяснили, подсчитывая буквы в тысячах слов из разных рукописей.
— Это писцы высчитали? — поинтересовался Самос.
— Да, — ответил Боек.
— А зачем им это?
— Эти исследования, официально по крайней мере, проводились в пику предполагаемым секретным разработкам шифровальщиков для Сардарских ярмарок. Собирались писцы, придумывали, как упростить письменный алфавит, сделать его единообразным. Это и для обучения важно — чтобы дети учили сначала буквы, которые встречаются чаще всего.
— Я учил алфавит, начиная с «ал-ка», — усмехнулся Самос.
— Я тоже, — подхватил Боек. — А может, надо было начинать с «этгы»?
— Но это же против всех устоев! — вскричал Самос.
— Верно, — согласился Боек. — Потому-то все эти нововведения особого успеха и не имели. И все же кое-что интересное выяснить удалось. Например, высчитали не только какая буква встречается чаще, какая реже, но и точно определили, во сколько раз. «Этта», скажем, употребляется в двести раз чаще, чем «алтрон». Язык больше чем на сорок процентов состоит из букв, которые я назвал первыми: «этта», «тау», «ал-ка», «омни-он» и «ню».
Язык больше чем на сорок процентов состоит из букв, которые я назвал первыми: «этта», «тау», «ал-ка», «омни-он» и «ню».
— Не может быть!
— Так и есть. Мало того. Вместе с буквами «ар», «ина», «шу» и «хомен» они составляют больше шестидесяти процентов.
— И все же мы можем перебрать все возможные сочетания, — упорствовал Самос.
— Конечно, — не стал спорить Боек. — В таком коротком послании мы, возможно, могли бы подобрать несколько очевидных вариантов. Короткие тексты, особенно не отражающие общестатистической частоты встречаемости букв, бывает очень трудно расшифровать, даже если шифр элементарный.
— Элементарный? — переспросил Самос.
— Шифров существует великое множество. Одни основаны на замещении знаков, другие — на перестановке. Полагаю, перед нами послание, зашифрованное просто с помощью замещения.
— Почему?
— Человек по имени Белизариус прочел его почти сразу. Более сложные шифры, в которых используются ключевые слова или ключевые цифры, читают при помощи дешифровочных кругов или специальных таблиц.
— А что, любой код можно разгадать? — поинтересовался Самос.
— Не надо путать код с шифром, — сказал Боек. — В коде определенным знаком или сочетанием знаков обычно обозначают слово, а не букву. Расшифровка кода требует специальных книг. Так что код в общем-то разгадать невозможно. Если кодовая книга попадет во вражеские руки, использование кода, разумеется, теряет всякий смысл. Коды уязвимы в одном отношении, шифры — в другом.
— Как по-твоему, враги рискнули бы использовать на Горе кодовые книги или устройства?
— Вряд ли, — улыбнулся Боек.
— А есть такие шифры, которые невозможно разгадать?
— Есть, — кивнул Боек. — И практически, и теоретически их существование возможно. Если шифр используется единожды, в данном коротком послании, то разгадать его невозможно. Просто недостаточно материала для работы. Теоретически невозможно разгадать однорядный шифр. В нем используются ключевые слова или цифры, но в каждом последующем послании ключ меняется в заранее оговоренном порядке. Получается, что каждый текст — единственный в своем роде, расшифровать его можно, только зная последовательность смены ключей. Например, и отправитель, и адресат знают, что в шестом послании будет использован ключ номер шесть, и так далее.