Я сделал вид, что ничего не заметил, но не думаю, что мне поверили.
Неутешительный.
Я сделал вид, что ничего не заметил, но не думаю, что мне поверили. Ну и дхарр с ними, я самодостаточная личность и не нуждаюсь в одобрении окружающих, которые слишком много о себе возомнили.
Узкие улочки всегда вызывали у меня вполне объяснимую брезгливость: люди, существа, не отличающиеся особой чистоплотностью, использовали мостовые (если они, конечно, имелись в наличии) в качестве выгребных ям, на которые места постоянно не хватало, так что слезать с лошади было чревато изгваздыванием сапог в такой гадости, что даже думать противно! Все, кроме Эрта (человек как-никак!), кривились и украдкой зажимали носы, особенно эльфы, которые привыкли к более тонким ароматам. Даже я, который в своей жизни много чего нюхал, думал, что меня рано или поздно вывернет прямо на изгаженную мостовую.
— Эрт, остановимся в городе или поедем дальше? — с плохо скрываемой брезгливостью поинтересовался Айэллери.
— Останавливаться не будем, — ответил рыцарь. — Только купим продовольствие, а то наши запасы подходят к концу. И поедем дальше. Не думаю, что стоит тратить время.
— А что ты скажешь, паскудство некромантское? — спросил у меня орк, нарываясь на ответное хамство.
— Я тоже считаю, что здесь нам нечего делать, страхолюдная орочья морда, — в тон ответил я.
— Ты что сказал?! — оскорбленно взвыл Грэш, мгновенно вытаскивая ятаган.
Аэ-Нари тут же повернул голову и, выразительно скалясь, заглянул в глаза орка. Тот сглотнул и решил, что разумнее отложить возмущение до лучших времен. Все-таки от этой злобной скотины тоже бывает толк. Я благодарно потрепал по гриве жеребца, тот довольно всхрапнул и скосил на меня фиолетовый глаз, дабы убедиться, что ему не почудилось и я на самом деле в хорошем настроении.
— Что слышал, — с невообразимо гадкой улыбочкой сообщил я.
Орк запыхтел, как еж, но продолжать ссору не решился. Поразительно! Моего коня уважают больше, чем меня!
— И где здесь рынок? — с искренним интересом спросил Лэн, который с истинно детским восторгом относился ко всему новому, что встречалось на его пути.
— Где большего всего шума и вони, — брезгливо отозвался я.
— Не любишь города? — удивленно спросил меня Кот.
— Терпеть не могу, — холодно ответил я.
— И почему же?
— Шумно, грязно… За что их вообще любить?
— А сам-то ты где тогда жил? — слегка обалдел от моих откровений Айэллери. — Люди ведь предпочитают города!
— В горах.
— У гномов, что ли? — удивленно поднял бровь Кот.
— Нет, со своим народом, — сухо отозвался я, чувствуя, как разговор медленно, но верно выходит из-под моего контроля. Это раздражало. Я не умел врать и не любил этого делать; да, виртуозно отбалтывался и не договаривал, но лгать в лицо не умел. Чем бессовестно пользовались спутники, осторожно вытягивая из меня всю подноготную.
— И что это за «твой народ»? — не пожелала отказаться от участия в допросе с пристрастием Килайя.
— Не ваше дело! — Я пакостно улыбнулся, с удовлетворением ощущая глухое раздражение товарищей по авантюре. Не помешает лишний раз напомнить этой веселой компании, с кем они имели несчастье связаться.
Эгорт покосился на меня укоризненно. Еще бы… Он знает, что я не имею привычки оскорблять окружающих и вообще белый и пушистый… Но сейчас вокруг меня чужаки, которые не имеют права на мое расположение. Хватит и того, что я слежу за целостностью их шкур.
Да… Они не имеют права на мое расположение, но все равно его получили… И это меня совершенно не устраивает! А если сказать честнее, это меня бесит!
Поплутав еще немного по улицам Антэлэ, мы обнаружили-таки то, что искали: рынок. Вот тут мой завтрак сообщил, что не прочь бы посмотреть на солнце. Я усилием воли подавил рвотные позывы и направил Аэ-Нари к коновязи. Теперь надо еще убедить паразита, что нужно стоять у этой палки, которую почему-то нельзя ломать. Задача весьма сложная, если вспомнить, что узды на этой зверюге нет. А даже если б была, можно подумать, она его хоть на секунду задержала бы!
Айэллери, благодаря благодатным запахам рынка щеголявший нежно-зеленым цветом лица, попросил разрешения постоять рядом с лошадьми, похоже, что несчастному остроухому не хочется, чтобы его прилюдно и принелюдно вывернуло наизнанку. Эрт смилостивился над Перворожденным и сделал вид, что лошадям просто жизненно необходимо, чтобы эльф находился рядом с ними. Зато Лэну все было нипочем. Мальчишка вцепился в мою руку мертвой хваткой и был полон решимости не отпустить меня, даже если небу заблагорассудится упасть на землю.
Меня мучило предчувствие, что зря я вернул эльфенка в нормальное состояние: характерец у него оказался до невозможности непоседливый и пакостный, и я прекрасно понимал, что мы с этим пацаном еще наплачемся. Предчувствия меня редко обманывали.
Продукты в основном выбирали Эрт и Кот (последний так лихо торговался, что, когда наша компания отходила от очередного лотка, его владелец рвал волосы от отчаяния), Килайя и Илнэ смотрели на все с детским восторгом (не думаю, что при их знатности их раньше запускали в такие злачные места, как человеческий рынок), Грэш считал всю эту возню с провиантом недостойным мужчины занятием (ничего, значит, будет дрова таскать), Эгорт время от времени пытался принять участие в покупке продовольствия, но толку от него было чуть. Никак не могу понять, почему из всего подгорного племени именно его выбрали для нашей миссии. Девушки и то приносят больше пользы, эта парочка, по крайней мере, знает, что с оружием делать, а гному надо свой топор выкинуть, пока сам не порезался и других не покалечил. Я тоже иногда вмешивался в сложное дело закупки продуктов, когда замечал, что особо ушлый торговец пытается нас обдурить. Если от зорких глаз толпы нелюдей еще можно было укрыться, то от моей телепатии — нет!