И увидел сон.
* * *
Тело Руслана Рашидова было распластано на операционном столе; врачи возились над ним, обмениваясь короткими репликами; извлекаемые осколки с характерным звоном падали в залитый черной кровью таз, а сам Руслан Рашидов был далеко и от этой белой палаты, и от хирургов, и от своего израненного, нашпигованного железом тела.
Он шел по бескрайней пустыне, сильный холодный ветер дул ему в лицо, заставляя пригибаться, ноги увязали в сыпучем белом песке, и очень хотелось пить. Над головой его чернело ночное безлунное небо, и единственным светом в этом странном, призрачном мире был свет ярких, ни на что не похожих звезд. Руслан Рашидов не знал, куда он идет и зачем он идет, но чувствовал, что так и должно быть, что впереди его ждет нечто величественное и прекрасное.
Не без труда поднявшись на гребень очередного песчаного бархана, он увидел странное существо, сидящее в низине. Рашидову словно кто-то шепнул: всё, что он делал до этого, весь пройденный путь — на самом деле лишь первый отрезок, самое начало длинной дороги, детство, и только теперь начинается настоящий путь. Существо представляло собой причудливый гибрид — тело принадлежало какому-то небольшому копытному животному с короткой, гладкой белой шерсткой; хвост — огромный, павлиний, существо развернуло его веером, чтобы Рашидов мог полюбоваться на эту ослепительную и в то же время устрашающую красоту; а голова… голова была человеческой, женской — с ярко-алыми, словно накрашенными, губами и неестественно большими глазами с поволокой. Существо ударило копытом и спросило, глядя прямо на Руслана:
«Что ты здесь делаешь, воин?»
«Я пришел узнать ответы», — сказал Рашидов; он едва мог шевелить губами, в горле пересохло, голос сел, и вместо внятных фраз вырвалось какое-то бессмысленное клокотание.
Впрочем, и этого гибриду оказалось достаточно. На смуглом женском лице отразилось удивление.
«Ты далеко не первый, кто пришел сюда за этим, — сообщил гибрид. — И, наверное, не последний. Но только одному это удалось. Все остальные погибли и прокляты. Ты готов рискнуть?»
«Я готов».
«Что ж, садись, — произнесло существо, подставляя Рашидову спину. — И держись крепче».
Руслан перекинул ногу через круп гибрида, уселся — ни о каком седле или попоне здесь и речи быть не могло — и, наклонившись вперед, обхватил существо за шею. В ту же секунду гибрид сорвался с места. Оттолкнувшись от земли, он очень быстро набрал скорость, и вскоре пустыня внизу превратилась в серую равнину — глаз перестал различать детали, как это бывает, когда идешь над афганской территорией на предельно малой высоте.
Сколько длился этот полет, Рашидов сказать не мог: несколько секунд или целый год — понятие времени потеряло всякий смысл в этом призрачном мире, так что все временные интервалы были абсолютно равнозначны и утрачивали смысл. Но вдруг полет оборвался, и Руслан увидел, что копытное с головой женщины доставило его к ногам еще более странного и страшного существа — огромного, подпирающего небо могучими плечами ифрита. Ифрит казался сотканным из звездного света, но зато имел пару прекрасных белоснежных крыльев, гордо расправленных за спиной.
Ифрит казался сотканным из звездного света, но зато имел пару прекрасных белоснежных крыльев, гордо расправленных за спиной. На поясе ифрита (а может быть, ангела?) в простых, без украшений, ножнах висел меч.
Руслан Рашидов слез с гибрида и встал на песок, задрав голову и пытаясь разглядеть в высоте глаза крылатого ифрита. Но не увидел их. Там, где положено быть глазам, клубился туман, в котором хаотически двигались, вспыхивая, ярко-алые искры.
«Кого ты привел, ал-Бурак?» — грозно осведомился ифрит.
«Я привел того, кто хочет узнать ответы, — отозвался гибрид. — Это его право, и ты должен проводить его, малаик [28]Джибрил».
Ифрит-ангел чуть переменил позу, теперь он смотрел (если можно такое сказать о существе, не имеющем глаз) на Руслана Рашидова:
«Кто ты, осмелившийся испросить ответов?»
Нужно было что-то говорить, и Рашидов снова захрипел пересохшим горлом:
«Мое имя — Руслан. Я солдат. Мое дело — война, но я не хочу сражаться на стороне людей, которые не имеют веры. Я пришел найти веру».
«Праведное дело, — оценил Джибрил, — но знаешь ли ты, что тебя ждет, если ты не сумеешь пройти путь до конца?»
Рашидов почувствовал за этими словами не просто угрозу или предупреждение, он услышал отзвук немыслимых страданий, на которые будет обречен всякий оступившийся — чудовищная, ни на секунду не прекращающаяся боль, которая продлится до конца времен.
«Я знаю, — произнес Рашидов, и на этот раз слова дались ему неизмеримо легче. — Я знаю, но я готов рискнуть».
«Достойный ответ, — одобрил Джибрил. — Возможно, ты выдержишь испытание».
Ангел — все-таки, наверное, ангел — взмахнул рукой, и с неба, словно из пилотской кабины самолета, спустилась лесенка. И без дополнительной подсказки Рашидов понял, что нужно делать. Он подошел к лестнице и взялся за перекладину обеими руками. Пальцы обожгло холодом. Рашидов подумал, что взбираться по этой лесенке будет очень непросто.
Напоследок странный гибрид по имени ал-Бурак подошел к Рашидову вплотную и наклонил голову так, чтобы яркие женские губы оказались на одном уровне с ушами Руслана.