Когда до лобового столкновения оставалось четыре секунды, Громов дернул держки катапульты. Система катапультирования сработала, как часы. Отлетел фонарь кабины, и Константин вместе с креслом был выброшен вертикально вверх. Ощущения от ускорения в шестнадцать «же[16]» не из приятных, но Громов был к ним готов.
По существующим нормативам на спасательном оборудовании российских ВВС в качестве предельных для раскрытия парашюта выставляется высота в четыре тысячи метров и задержка раскрытия в полторы секунды. То есть при катапультировании выше четырех километров летчик падает до указанной высоты, после чего срабатывает прибор. Громов катапультировался на высоте пяти тысяч и провел несколько страшных секунд падения в абсолютной пустоте. Потом раздался громкий хлопок, стропы натянулись, на секунду сдавило грудь, и вот уже он висит, не видя ничего вокруг и задыхаясь в обжигающе ледяном воздухе.
«Знал бы ты, мальчик, что такое катапультирование».
И тут уши майора заложило от страшного рева. Нечто огромное стремительно надвигалось на Громова из темноты. «Сухой» противника. Рев двигателей истребителей этого класса Константин не спутал бы ни с чем. Он прошел в каких-то метрах под ногами Громова. Майору показалось даже, что он успел различить святящуюся изнутри кабину и сидящего в ней пилота, затем Громова настиг акустический удар.
На несколько секунд Громов потерял сознание. Когда он пришел в себя, истребителя и след простыл. Значит, тарана не получилось. «Сухой» остался цел и отправился на неведомую базу, черт его побери совсем. Но кто его поддерживал? Кто осуществлял наведение? Кто за этим стоит?..
Громов мог сколько угодно ломать на этим голову — ответов на поставленные вопросы не существовало. Пока не существовало.
Майор продолжал спускаться. Перед встречей с землей надо сгруппироваться, но земли видно не было, вообще ничего видно не было за тьмой и снегом. На крутых склонах сопок можно сломать и ногу, и шею, но Громову ничего другого не оставалось, как уповать на Бога или везение, которые обеспечат ему глубокий уютный сугроб вместо обледенелого склона.
Громову повезло. Именно такой сугроб ему и подвернулся. Каблуки проломили наст, и майор ушел в снег по пояс. Парашют словно саваном накрыл его сверху.
Некоторое время майор тяжело ворочался, выпутываясь из строп и разгребая снег. Потом он встал. Побаливала правая нога, было очень холодно, и снег летел прямо в лицо, однако Громов был жив и не оставил надежды расквитаться с неизвестным противником.
— Я тебя достану! — крикнул он в кромешную тьму.
Его слова оказались пророческими.
Глава четвертая. ПАНИКА.
(В/ч 461-13 «бис», полуостров Рыбачий, декабрь 1998 года)
Новость о «сбитии» пары Громов-Беленков разнеслась по воинской части 461-13 «бис» в одно мгновение. На «вышке» в тот день дежурил старший лейтенант Вячеслав Казанцев. Ничего о деятельности воздушных пиратов он, разумеется, не знал: для него и для таких, как он, советник Маканин и разработал когда-то прикрытие в виде внеплановых учений. Однако внезапное появление НЛО, переговоры экипажа со штурманом наведения сразу привлекли внимание Казанцева. Участвовать в диалоге он не мог — канал дальней связи занимал штурман из Оленегорска, и всё вроде бы развивалось по проверенным временем схемам. Непонятное началось в тот момент, когда штурман вдруг заявил, что не слышит пилотов истребителей. Казанцев пилотов слышал — с сильными помехами, на пределе, но слышал. Он снял трубку прямой связи с КДП авиаполка «Заполярье», но гудка не было. Казанцев постучал трубкой по столешнице — нулевой эффект. Это его сильно удивило, но не напугало. Испугаться он успел чуть позже, когда Громов закричал в эфире, что ведомый сбит, а потом задиктовал свое сообщение. Больше майор не сказал ничего, и это было самое страшное.
Казанцев медлить не стал. Связавшись с дежурным по части, он приказал немедленно поднять всех офицеров и в спешном порядке гнать их на «вышку». Не забыл также вызвать взвод связи. Первыми явились летающие офицеры Лукашевич и Стуколин. С небольшой заминкой подошел злой от недосыпания Усачев. Потом подтянулись и остальные. Скоро на «вышке» было не протолкнуться от сердитых, агрессивно настроенных мужиков. Связисты подошли последними, и Казанцев тут же распорядился выяснить, почему он не может связаться с Оленегорском. Молодой сержант начал разбирать аппарат, остальные отправились на проверку кабеля и антенн.
— Что происходит, Слава? — встревоженно спросил Лукашевич.
— Товарищи офицеры, — обратился Казанцев к сослуживцам; слова давались ему с большим трудом, — я должен сообщить вам… только что майор Громов и лейтенант Беленков… были сбиты неизвестным противником…
Воцарилась гробовая тишина.
— Ты бредишь, Слава! — заявил экспрессивный Усачев.
Все присутствующие на «вышке» смотрели на Казанцева, словно ожидая, что сейчас он скажет:
«Да, ребята, это мне сон такой дурной приснился; на самом деле всё хорошо, Громов с Беленковым возвращаются, задание выполнено успешно».
Даже сержант оторвался от работы и воззрился на офицера. Но ничего подобного Казанцев не сказал. Он только вздохнул тяжко и повторил уже сказанное:
— Только что майор Громов и лейтенант Беленков были сбиты неизвестным… Я это слышал своими ушами…