Девочка?
Я встаю и, постоянно оскальзываясь на гладком полу, подхожу к трону. Действительно, девочка. Лет двенадцати. С густо заляпанным веснушками носом, волосами, заплетенными в тугие косички… В светлом, салатного оттенка платьице…
И насмешливо?холодным взглядом глаз, горящих, как два зеленых светофора.
— Ну, со свиданьицем, племянница, — говорит, словно хрустальные бусинки бросает, девочка.
— Рада видеть тебя, ma tante.
Если меня все это и ошарашило, не стоит внешне демонстрировать свою растерянность. Мало ли я видела в жизни!
— Я могу присесть? — невозмутимо спрашиваю я. — И хотелось бы чего?нибудь выпить. Минеральной воды, например. Все?таки путь был утомительным. И потом… Ты не находишь, что это глупо — связывать мне руки?
Девочка заливается смехом и хлопает в ладоши:
— Будь по?твоему!
Я растираю затекшие запястья и с удовольствием усаживаюсь во взявшееся из ниоткуда кресло. Передо мной в воздухе возникает поднос с бутылкой боржоми и пластиковым стаканчиком. Надо же, какое крохоборство! Кругом, куда ни плюнь, самоцветы да золото, а на приличный стакан раскошелиться не могут. Ну да ладно, буду рада и этому.
Все?таки я выпила боржоми прямо из бутылки, проигнорировав одноразовую тару. Пусть из нее алкоголики пьют…
— У тебя дурные манеры, — заявила девочка, на моих глазах превращаясь в изумительной красы женщину лет тридцати. — Татьяна совсем не занималась твоим воспитанием.
— Серьезно? А я?то, глупая, всегда считала, что умею вести себя в обществе. Бутылочку вернуть? Все?таки, если сдать, какие?никакие, а деньги…
— Оставь себе, — хохотнула тетушка, наблюдая за тем, как я брезгливо стряхиваю с пальцев верткую зеленую ящерицу, в которую превратилась злосчастная бутылка. — Довольно! Пришло время поговорить с тобой серьезно.
Я внимательно посмотрела в ее горящие глаза:
— Как тетка с племянницей или… как ведьма с ведьмой?
— Последнее, — холодно уронила Анастасия.
— Тогда ты зря устроила все это шоу. Костры, скелеты… Скромная походная палатка, которая внутри оказывается больше, чем снаружи. Это же штампы, которыми даже Голливуд брезгует пользоваться! Или у вас на Урале мода всегда отстает лет на пятнадцать?
— Молода ты еще меня критиковать! — рявкнула тетка и добавила к своей внешности пару десятков лет. И хотя лицо ее по?прежнему оставалось холеным и великолепным, выражение было у него, как у одной знакомой мне базарной торговки рыбой. Торговка та любила собачиться с покупателями до посинения. В результате я наслала на нее неизлечимый фарингит, но сейчас не об этом. Ишь как грозно смотрит на меня уральская родственница! Прямо?таки стремится одним взором меня сжечь.
— Что, ведьма, не можешь против меня свою Силу применить? — неожиданно спросила тетка. — То?то же.
— Тебе легко говорить, заблокировав все мои возможности, — проворчала я, одновременно тайком лихорадочно пытаясь определить, каким было заклинание блокады и как ликвидировать его. Так узник потихоньку от охраны подпиливает решетку своей камеры. Только пока у меня ничего не выходило.
Если тетка пользуется исключительно черными заклятиями, то мне, никогда подобные вещи не практиковавшей, сложно их нейтрализовать. Сложно, но можно! Лишь бы выиграть время, и лишь бы Анастасия ничего не заметила!
Поэтому я вяло обмякла в кресле и слабеющим голосом прошептала:
— Слишком сильная магия… Ты давишь на меня… Черное покрывало загораживает мне свет.
— Покрывало? — оживилась тетка. — Как интересно, не предполагала, что это заклинание дает такой визуальный эффект! Теперь понимаешь, что сопротивление мне бесполезно?
— Какое сопротивление, тетя? — Я старательно теряла сознание у нее на глазах, в то же время отыскивая уязвимое место в непробиваемой броне теткиной магической самоуверенности. — У меня темнеет в глазах, дышать трудно, пальцы немеют…
Анастасия удовлетворенно засмеялась:
— Я всегда так наказываю дерзких и невежливых. Не волнуйся, ты пока не умрешь! Я только продемонстрировала тебе, какова моя сила и власть.
Она снова изменила внешность, преобразившись в девушку моего возраста
И тут…
Узник увидел, как можно вырваться на свободу!
Вот твое слабое место, тетушка! В момент, когда ты меняешься, твоя магия тебе неподвластна! В эти считанные секунды ты даже одного заклятия связно произнести не сможешь!
Я застонала и закатила глаза, как умирающая, чтобы ничем не выдать своего тайного торжества. Теперь мне нужно только дождаться, когда Анастасия снова начнет меняться, и в этот момент нанести ответный магический удар.
Хотя можно и не дожидаться…
Как там Кот в сапогах облапошил грозного великана? «Сир, я ни за что не поверю, что такой гигант способен превратиться в ма?а?аленькую мышку…» Ситуация не совсем та, но отчего бы не рискнуть?
Я приоткрыла глаза. Уральская красавица, изучая меня, склонилась надо мной.
— Знаешь, это даже приятно, — прошептала я.
— Что именно? — На идеальном лице проступила явная озадаченность.
— Как ты красива сегодня?я, — затянула я, будто испорченный магнитофон. — Нет в моем сердце ни горя, ни зла?а?а… Благодарствую, тетушка, за то, что ты предстаешь передо мной такой красавицей. Так уроды надоели! Хоть перед смертью мое эс?те?ти?чес?кое чуйство удовлетворится…