— Многие считают, что скалы мертвы и Силы магической в них никакой нет, — заговорил тролль, голосом перекрывая ветер. — Это зря. Убедись сама.
Ветер вдруг стих, и над горными кручами засияло солнце, заставляя гранит, базальт и сланец переливаться цветами, как на картине сумасшедшего художника?импрессиониста.
— Дух захватывает, до чего красиво! — прошептала ?я. — Горы как будто живые!
— А они и есть живые. Поприветствуй их, они ответят тебе.
— Благословенны будьте, горы и каменные мосты!
— И ты, и ты, и ты… — отозвались горы.
Тролль наклонился надо мной и аккуратно повесил мне на шею массивную золотую цепь с медальоном из куска простого шлака.
— От нас троих, — пояснил он. — Не давит?
— Тяжеловато, но ничего, терпеть можно.
— Это наша Сила, та, которая может сдвигать скалы, совершать землетрясения и оползни…
— А также распознавать руды цветных металлов, — счел своим долгом добавить гном.
— И, конечно, владеть всеми секретами драгоценных камней, — закончил гоблин. — Ты можешь сказать им слово, и они все придут к тебе — из сокровищниц, с аукционов и ювелирных магазинов. Тут главное не переборщить.
— Я запомню, — пообещала я.
— Ты знай, ведьма: лучше гор могут быть только горы. Они всегда придут на помощь.
— Если, конечно, уметь звать!
Мы увидели, как из расступившейся скалы вышел кобольд и направился к нам. Подойдя ко мне, он протянул странный грубо отшлифованный полупрозрачный камень сферической формы.
— Вот это настоящий магический кристалл. Тот, что у тебя дома, выкинь в мусор. С этим ты будешь не только прошлое, настоящее и будущее знать, но и сумеешь призывать тех, кого нужно. Приняла дар?
— Приняла… — прошептала я.
И они столкнули меня со скалы.
Я даже не успела испугаться, и без того все было слишком необычно. Падение казалось медленным, как при рапидной съемке, и мне захотелось ощутить себя птицей, раскинуть руки, нет, расправить крылья…
— Правильно, — невесомый голос Духа ветра нежно коснулся моей щеки. — Полетаем?
— Полетаем!
Настоящая ведьма должна уметь летать!
Земля была далеко внизу, похожая на лоскутное одеяло вроде тех, что шила в деревне моя бабушка. А здесь оставалась только свобода да насмерть перепуганные моим шальным полетом орлы.
— Я дарю тебе розу ветров. — раздавалось в воздухе пение. — Я дарю тебе небо и облака… Как много всего — для одной меня!
— Если душа родилась крылатой, что ей трамваи и самокаты! — веселилась я и кружилась среди облаков, не заметив, в какой момент комбинезон альпиниста сменился на парашютный ранец.
— Пора приземляться, — приказал ветреник.
— Пора приземляться, — приказал ветреник. — Правь к тем темным вершинам. Кстати, какое направление ветра?
— Зюйд?зюйд?вест!
— Верно. Три румба влево, и так держать!
— Есть, капитан!
Парашют раскрылся, как парус, хотя я была уверена, что и без него сумела бы опуститься на эту площадь перед старинной ратушей. Когда я выпуталась из строп, услышала прощальное:
— Это тебе мой дар, ведьма.
— Благодарю…
В ратуше ударил колокол, и на площади сгустился сумрак.
— Понятно. Уже иду.
Когда я вступила под закопченные своды мрачного здания, где?то далеко заиграл орган. С балконов сорвалась стая летучих мышей и с писком промчалась над моей головой. В центре длинной залы сами собой вспыхнули свечи в огромном канделябре. Эффектно. Но слишком уж напоминает голливудские версии жизни графа Дракулы. Поэтому мне не пришлось удивляться ни своему бархатному платью с длинным шлейфом, ни вампиру с его экстравагантным маникюром, любезно пригласившему меня к столу.
— Наконец дошла очередь и до меня, — светски улыбнулся он, давая мне возможность полюбоваться его клыками. — Как ты относишься к вампирам?
— Мне всегда есть о чем с ними поболтать
— О, тогда нам обоим повезло! Прошу, присаживайся, угощайся.
Мы сели друг напротив друга, вампир поднял бокал, и я невольно восхитилась отточенностью и красотой его жестов. Какие руки! Какие изящные нервные пальцы, обнимающие золотой бокал! А лицо… Более красивого мужчины со столь тонкими чертами лица мне просто не приходилось встречать. А я, если честно, всегда теряюсь и испытываю эстетический шок, сталкиваясь с таким откровенным проявлением мужской красоты. Ну нельзя же так со мной… Иначе я сама начну его умолять, чтобы он меня укусил…
— Я вовсе не собираюсь пробовать твою кровь, ведьма, — прочел мои мысли вампир и сделал глоток из бокала. — Я лишь дам тебе своей… немного.
— Я не стану вампиром? — нервно улыбнулась я.
— Не?ет. — Его голос обволакивал и ласкал. Глаза приглушенно засветились красным. — Ты лишь станешь близка к детям Тьмы. Ты поймешь, что такое Тьма, и сумеешь договариваться с ней на ее языке. Как мы…
Он встал со своего места и подошел ко мне. Отвернул манжету на запястье, чиркнул острым ногтем по вене и подставил мой бокал. В бокал закапала кровь, черная и густая.
— Пожалуй, достаточно, — сказал вампир, и кровь перестала течь.
Он протянул мне бокал:
— Пей!
Я почувствовала дурноту. Но ведь когда?то все ведьмы пили кровь и натирались волшебной мазью, составленной из жира невинных младенцев, чтобы лететь на шабаш. Из века в век, в любой стране и эпохе, поскольку это стандартное условие бытия оккультного существа. И моя генетическая ведьмовская память подсказывает мне, что не к лицу ведьме быть привередливой.