— Понятненько, — сказала подполковник налоговой полиции и принялась готовить окрошку. — Значит, ты мне предлагаешь, вроде того самого героя, не закатывать истерики по поводу несанкционированного вторжения монстров на мою территорию…
— Ну!…
— А также ходить за пивом в параллельный мир. Ну уж это дудки!
— Мамочка, будь проще!
— Если я буду проще, твою жилплощадь точно какие?нибудь драконы заполонят. Не?ет, я вовремя приехала! И я займусь воспитанием и твоим, и всей этой нечисти из параллельных миров, хотя я совершенно не верю в то, что она существует! И кстати: а эти параллельные миры имеют представление о едином государственном налоге в 13 процентов?
— Боюсь, что нет…
Мама заправила окрошку низкокалорийным майонезом, попробовала и раздумчиво сказала, глядя вдаль:
— Я приехала не зря.
С этим моральным убеждением она надела свой форменный китель, попудрила нос, взяла вторую пару ключей от квартиры и отправилась на организационное заседание конференции по налогам и сборам. А я решила, что после всех происшедших со мной событий (приезд мамы может пошатнуть нервную систему ничуть не меньше, чем прохождение Обряда Тринадцати) имею полное право просто выспаться. И даже не хочу, чтобы мне снились сны, а то потом буду думать, как же их истолковать.
Я заснула, едва голова коснулась подушки. И поначалу снов действительно не видела. А потом все?таки приснился один…
Будто живу я в городе, где все?все улицы пересечены трамвайными линиями и даже домов меньше, чем трамвайных депо. И будто совсем я не ведьма и даже не библиотекарь, а ученица вагоновожатого. Этакая скромная девочка в джинсовом сарафанчике и серебристой косыночке на пушистых волосах. И я впервые учусь водить трамвай — большой, блестящий, только что покрашенный желтой и алой краской… А рядом со мной за приборной панелью сидит мой наставник, я ясно вижу его лицо. Это Авдей, только не такой бледный и изможденный, как в больнице, а румяный, загорелый, пахнущий не дорогим дезодорантом, а обычным мужицким потом, который почему?то сводит с ума от вожделения… Ну вот. Мне снилось, как мы водили трамвай по всему городу (в раскрытые окна вагонов заглядывали длинные ветки цветущей сирени, тополя роняли клейкие душистые листочки)… И во сне мы очень любили друг друга, Авдей сделал мне предложение, опустившись на колено прямо у «мест для пассажиров с детьми».
Я, разумеется, согласилась. К загсу мы тоже подкатили на трамвае, а потом выяснилось, что и жить нашей молодой семье придется, не сходя с колес этого общественного вида транспорта.
Чего во сне не увидишь! Наш семейный трамвай понемножку обзавелся кое?какой мебелью. На задней площадке второго вагона у меня была кухня, ванная и туалет (ну это ж сон!). Первый вагон мы с Авдеем определили под гостиную, обвешали коврами, где не хватило ковров — рекламными щитами заколотили. Поставили стол, кресла, телевизор и маленький фонтан, подаренный нам на свадьбу мэрией. Скромно, но уютно! Да, под брачное ложе пришлось часть вагона отгородить звуконепроницаемой перегородкой, чтобы горожане, услышав случайные звуки, не завидовали нашей бурной интимной жизни… А потом мне снилось, что у нас с Авдеем родились мальчики?близняшки и в честь этого события город презентовал нам еще два вагона. Теперь в одном вагоне была детская, а в другом — кабинет Авдея, где он писал стихи и романы. И наш семейный трамвай со звоном мчался по рельсам городка, в окнах его развевались пеленки, на крыше сыновья запускали змея, а муж в кабинете собирал компанию единомышленников, чтобы прочесть свой новый поэтический опус.
Сыпал снег, дремали сосны,
Шел трамвай безномерной…
То ли год был високосный,
То ли стужа ?ледяной.
А за окнами мелькали
Невозможные цвета,
Будто кто?то киновари
Капнул с вышнего моста.
Отраженье небосклона
В темном зеркале реки…
Золоченые драконы,
Деревянные божки.
В облаках вздымались башни
На вершинах синих скал.
Как конфетною бумажкой
Ветер веером шуршал.
Любовалась изумленно
Ты, любимая моя,
Как сияла у дракона
Золотая чешуя.
И путей трамвайных нити
Увели тебя туда,
Где превыше всех событий —
Небо, камень и вода.
На этом стойком ощущении, что я слышала голос Авдея, читавшего стихи, я и проснулась.
Кажется, уже наступил вечер, в комнате было как?то сумрачно и, после такого замечательного веселого сна, неуютно. Я плотнее закуталась в плед. Хочу еще подремать. Вдруг приснится любимый… Кстати, а к чему снятся большие красно?желтые трамваи?
— Да заходите же, прошу вас! Посидим, попьем чаю, я скоренько напеку пирожков!
— Нет, право, мне неудобно. Да и ваша дочка может быть против…
— Вика? Ну что вы. Она, конечно, несколько дерзка и угловата, как все эти современные молодые люди, но в обществе вести себя умеет… Да заходите же, что мы, как Чичиков с Маниловым, на пороге стоим!
…Я так и подскочила на кровати! Если вы думаете, что из спальни я не услышу разговоров, ведущихся на пороге моей малогабаритной прихожей, то вы ошибаетесь. И я сразу узнала, с кем же так светски разговаривает мама: этот обаятельный, профессорский баритон мог принадлежать только Баронету.
Усмехнувшись, я стала одеваться, почти и не вслушиваясь в разговор. Мама, ты зря уговариваешь этого интеллигентного мужчину переступить порог моей квартиры. Он этого не сделает потому, что просто не сможет. Защита киевского ведьмака работает на совесть.