Милов безмятежно улыбнулся и кивнул, а чтобы получилось еще убедительнее, сдублировал голосом:
— Договорились. Буду вести себя нежно. Как одуванчик.
Сравнение ему самому показалось смешным, однако Клеврец воспринял его как должное.
— Ваше поведение начинает меня радовать, — сказал он в ответ и, оглядев охранников, взглядом предупреждая их о необходимости быть наготове, нажал кнопку звонка у входа.
2
(100 часов до)
«Какое-то воздействие, — думал Милов, стараясь идти помедленнее, чтобы побольше времени оставалось до мгновения, когда придется вступить в серьезную схватку и победить или проиграть, тем определив и свое будущее, и наверняка будущее всей операции, ради которой оказался здесь. — Вторжение — в корку? В подкорку? Технецизация? Вполне возможно. Вообще-то уже только ради этой информации стоило огород городить. В Штатах будут очень довольны — если только информация эта когда-либо к ним поступит. Вызванный к доске ученик проявляет сообразительность и немалое усердие. Ладно, это потом. Сейчас важно представить, насколько успешно сработает блокада. Надо настроиться, понять, что же мне предстоит. Психическое воздействие, подавление воли, возможно — амнезия… Но ведь технеты ничуть не производят впечатления умственно неполноценных; они просто чужие — да, тут другого слова не подберешь: совершенно чужие, не дружественные и не враждебные. Во всяком случае, пока они не становятся толпой и пока разговор не заходит о восточных соседях — тогда они могут очень легко пойти вразнос. Да, хочешь не хочешь, придется признать, что ребята были правы, когда предупреждали меня… А прививка Эскулапа? Прививка с рекреационным сроком до недели. Ну, неделя — это уйма времени, у меня такого срока просто нет, мне отведено теперь меньше ста часов. Так что надо поторапливаться — если удастся».
— Простите, я прослушал, — сказал он извиняющимся голосом; уйдя на несколько мгновений в свои мысли, он и в самом деле пропустил мимо ушей то, что сказал ему Клеврец все в той же профессорской манере.
— Вы размышляете? Это хорошо, — произнес тот таким голосом, словно ничего другого и не ожидал. — Я говорю: вот мы и пришли. Разденьтесь, пожалуйста, до пояса…
Милов поднял голову и огляделся. И невольно поежился.
— Внушительная кухня… — проговорил он, стараясь, чтобы голос не выдал волнения.
— Ну конечно же. Неужели вы думали, что мы будем шаманить? Мы пользуемся новейшей аппаратурой…
— Многие, — сказал Милов, — дорого заплатили бы за удовольствие узнать то, что я уже знаю сейчас.
Клеврец усмехнулся:
— Если кто-то и узнает об этом, то не от вас. Будьте спокойны. Садитесь вот сюда. Расслабьтесь. Можете зажмуриться: все равно сейчас вам придется надеть этот вот шлем, он непрозрачен, и в нем нет отверстий для глаз. Постарайтесь, чтобы наушники прилегали как можно плотнее. Вы не ощущаете холода? Или, может быть, вам жарко? Температура здесь легко регулируется, она в нашей власти, здесь все в нашей власти — и вы в том числе, уважаемый технет по имени Милов — в полной нашей власти.
Вы не ощущаете холода? Или, может быть, вам жарко? Температура здесь легко регулируется, она в нашей власти, здесь все в нашей власти — и вы в том числе, уважаемый технет по имени Милов — в полной нашей власти.
В дальнейшем постарайтесь не вертеть головой, в остальном сохранять неподвижность вам будет просто: сейчас мы зафиксируем ваши, так сказать, экстремальности — во избежание каких-либо недоразумений…
«Он по-старому любит щегольнуть словечком, кстати и некстати, — успел еще подумать Милов. — Старый шандарах…»
— … они возможны только в первое время, — продолжал Клеврец. — Потом мы будем управлять вашей моторикой сами. Ну что же — начнем?
«Начнем», — повторил Милов про себя, имея в виду вовсе не то, что подразумевал его бывший милицейский коллега. И тут же понял, что не зря пристегнули его к креслу, словно к электрическому стулу: в голову словно ударило изнутри зубилом — такая возникла острая боль, что он невольно изогнулся, насколько позволяли ремни, и перестал что-либо соображать, слышать, видеть — только красная пелена была перед глазами и ровный шум — в ушах.
Далеко не сразу шум этот начал распадаться на отдельные слова.
3
(99 часов до)
— …технеты, — бубнил голос, — вовсе не являются чем-то новым в истории планеты — напротив, точно такие же живые роботы сопровождали первых насельников Земли, прибывших, как то доказывают последние изыскания (какие — об этом лектор умолчал), из другой звездной системы — или даже систем ~ и колонизировавшие уютную планету; технеты сопровождали их и играли выдающуюся роль в освоении этого мира; однако спустя достаточно долгое время, между живыми существами и технетами возникли разногласия, и большинство разумных устройств было уничтожено, за исключением той их части, что уцелела именно в этих краях и готова была уже создать собственное государство. Однако выдержать натиск куда более многочисленных людей было практически невозможно, и технеты, повинуясь своим мудрым руководителям, понемногу прекратили сопротивление, даже больше — притворились людьми, чтобы уцелеть. Но на самом деле были и оставались технетами на протяжении всех столетий, какие протекли с той поры и до наших дней, когда стало вновь возможно восстановить древние правила и установления и объявить себя тем, кем они и являлись на самом деле…