— Ну что же, — сказал он. — Счастливого пути, капитан. Кстати, это не вас там собрались фотографировать?
И он кивнул в сторону, где два человека усиленно щелкали камерами, а еще один снимал происходившее видеокамерой.
— Не думаю, — сказал командир отряда. — Пресса, наверное; не вижу в этом ничего плохого. Снимают они, кстати, ваши машины.
Это Милов и сам видел.
— Ладно, — сказал он. — Еще раз — пока.
— Еще увидимся, — выразил надежду командир.
— Обязательно.
Впрочем, в этом Милов не был уверен. Он неспешно вернулся к машине. Четверо откуда-то взявшихся грузчиков уже крепили стропы, продевая крюки в проушины контейнера, открывшегося для всеобщего обозрения, когда убрали брезент с прицепа. Толстая балка корабельной стрелы нависала над трейлером. Стоя поодаль, Орланз внимательно наблюдал за работой, южане разделились: двое были тут, у машины, трое — на палубе, у трюмного люка. Прозвучала команда — стрела дрогнула, стропы натянулись, и контейнер плавно пошел вверх. Вот он ухе над палубой… Грузчики-технеты бесстрашно вели контейнер за тросы, не боясь, видимо, что многотонный груз сорвется. Технеты, не боящиеся смерти…
— Милов…
Леста осторожно дотронулась до его руки. Он посмотрел на нее и улыбнулся.
— Все бросили меня — кроме тебя, — проговорил он.
— Теперь — и я… Милов нахмурился.
— Думаю, тебе опасно возвращаться в Текнис.
— Приходится. Больше ведь никого нет.
— Ты не слишком засветилась?
— Не думаю.
— А Орланз…
— Он знает меня в другом моем качестве — ты понимаешь, о чем я.
— Да, — сказал Милов. И добавил — уже совсем о другом: — И все-таки — мне жаль, что так… Она поняла:
— Ничего. Было бы труднее расставаться. Он хотел поцеловать ее. Леста покачала головой:
— Не забудь: для Орланза мы едва знакомы.
— Да, правда. Прости. К сеансу успеешь добраться до места?
— Надеюсь.
— Сообщи всю обстановку. Название судна и прочее. А я постараюсь с моря выйти на связь. Может быть, как-нибудь смогут перехватить. Если уж сюда нельзя было успеть…
Леста вздохнула:
— Во всяком случае, известно будет, куда груз придет.
Если уж сюда нельзя было успеть…
Леста вздохнула:
— Во всяком случае, известно будет, куда груз придет. Ты уж постарайся. Ты не виноват, что получился перекос.
Она вовремя заметила приближающегося Орланза.
— Милов, подгоняйте вторую машину…
— Прощай, — сказал Милов. — До встречи в Москве. Когда-нибудь.
Она только кивнула. Повернулась и пошла — как бы к своей машине, но Милов понимал, что она не станет садиться в кабину.
Сам он направился ко второму грузовику. Стрела снова уже нависала над берегом.
Когда он подогнал вторую машину и погрузка продолжилась, Орланз подошел к нему. Огляделся и сунул Милову в руки небольшой сверток.
— Что тут? Бутерброды? Орланз не улыбнулся:
— Передатчик. С фиксированной частотой — это моя волна. Как только выйдете из территориальных вод — сообщите мне.
— Зачем?
— Мне нужно знать. Обязательно сообщите!
— Хорошо. — Милов взял сверток, сунул в объемистый карман куртки. И, не разговаривая более, направился к третьей машине — чтобы быть на месте, когда понадобится подогнать и ее.
Отряда уже не было. Но двое любопытных в отдалении по-прежнему щелкали камерами, третий не отрывался от окуляра камеры — он успел, наверное, сменить кассету.
Потом, словно выполняя неслышную команду, они разом кончили работу и повернулись, чтобы уйти. Милов не без интереса глядел им вслед, когда услышал сказанное негромко, совсем рядом:
— Милов…
Он резко обернулся. То был Клеврец.
8
(2 часа 30 минут до)
Первым движением Милова было выхватить оружие или даже просто — нанести удар и исчезнуть, сбежать на судно, пока противник не успел еще ничего предпринять. Но Клеврец, предусмотрительно отступив, улыбнулся неожиданно миролюбиво, и Милов решил пока воздержаться от атаки.
— Я на тебя не в обиде, — сказал Клеврец спокойно. — Ты не думай. Просто в том эпизоде ты оказался удачливей.
Милов промолчал.
— Хотя и зря, — продолжал Клеврец. — Я ведь и тогда пришел к тебе с деловым предложением. И не собирался причинить тебе никакого вреда.
На этот раз Милов пожал плечами:
— Откуда мне было знать, что собираешься сделать ты — технет…
— Относительно технетов ты, кажется, уже разобрался? — спросил Клеврец.
Милов, немного подумав, кивнул:
— Думаю, что да.
— Значит — понял, что это — не наука и не техника. Немного медицины — и много политики. Ты и сам успел побыть технетом, хоть и недолго, верно? И ничего страшного с тобою ведь не случилось?
— Пока не знаю, — сказал Милов.
— Да знаешь, знаешь. Теперь послушай. Ты собираешься отплыть. Можно, конечно, задержать тебя — хотя бы попробовать. Твои люди уже ушли, ты один. Но я этого делать не стану. Я только предложу тебе другой вариант.
— Слушаю, — сказал Милов.
— Сперва проинформирую: если ты отплывешь вместе с грузом, который так усердно курировал все последние дни, в неизбежном международном скандале твое имя будет упоминаться не раз и не два. В результате тебя никогда уже не привлекут к выполнению какой бы то ни было задачи. Даже свои не привлекут.
Даже свои не привлекут. Гарантирую. Потому что я в курсе всех дел. И знаю — и ты теперь знаешь, что при всем желании не сможешь ничему помешать и ничего предотвратить.
— Ну, допустим, что так, — сказал Милов едва ли не равнодушно. — Что же предлагаешь ты?