Оруженосец чуть заметно вздрогнул. Помедлив, иронично хмыкнул, поднимая на меня глаза:
— Угадали.
Черты лица укрупнились, волосы вытянулись до раздавшихся плеч и чуть посветлели, не утратив сочного каштанового оттенка. И только взгляд остался тем же- слишком серьезным для подростка, слишком прямым и открытым для стоящего передо мной мужчины.
И я наконец?то сообразила, кого мне напомнил висящий в святилище портрет.
— Вам спасибо, госпожа ведьма. — Рыцарь торжественно и вместе с тем непринужденно, словно делал это сотни раз, опустился на одно колено и легонько коснулся губами моей безвольно обвисшей руки.
Я почувствовала только легкое тепло и знакомый укол магии.
— Ой… вы что, этот… как вас там… э?э?э… святой умертвий, ой, то есть Фендюлий? — ошеломленно пролепетала я.
— Я далеко не святой. — Губы рыцаря тронула легкая улыбка. — Как, впрочем, и вы. Но это не мешает нам добросовестно выполнять свою работу, во что бы мы ни верили.
— Я — да. — Нарастающее возмущение помогло мне взять себя в руки и перейти в атаку: — А вот вы что?то халтурите! Замок — ваш, орден — ваш, значит, и умертвие тоже было ваше! Меня?то вы зачем в это дело втравили? Поиздеваться над глупой ведьмой?!
— Увы, я все?таки… — Рыцарь прикусил губу, сдерживая горьковатый смешок. — …Святой, а не умертвие.
И не могу вмешиваться в события столь радикально. В моей власти лишь слегка повлиять на них, придав нужное направление.
— Предложив ведьме столько золота, чтобы она не смогла отказаться от подвернувшейся халтуры? Заманив ее к озеру и заставив проторчать там битую ночь? Постоянно путаясь под ногами и мешая колдовать? А эта ваша дурацкая магия, следы которой я находила только там, где вы этого хотели? — Я запнулась, вспомнив, что ощутила ее и на флаконе с противоядием. Эх, жаль, уборную не догадалась проверить… — А может, вы и моей кобыле потайной ход показали? Да нет, какое «может» — точно!
Рыцарь положил руку на холку мышастого конька… нет, серого в яблоках боевого жеребца, ласково ткнувшегося храпом в хозяйское плечо.
— Каюсь, я несколько переиграл. Но с «озером» вы погорячились — я изредка должен возвращаться в него, чтобы восстановить силы. С вашей погоней за умертвием это совпало совершенно случайно. А если бы я не остановил вашу руку и умертвие пало на месте, остальные заговорщики остались бы безнаказанными и продолжали творить зло.
— В этом мире даже святым нельзя верить, — проворчала я. — Так и норовят загрести жар чужими руками!
— Безобразие! — поддакнул рыцарь. — В этом мире ведьмы не желают поспособствовать торжеству добра даже за шестьдесят кладней!
Я машинально коснулась сыто звякнувшего кошеля.
— Так и норовят загрести жар чужими руками!
— Безобразие! — поддакнул рыцарь. — В этом мире ведьмы не желают поспособствовать торжеству добра даже за шестьдесят кладней!
Я машинально коснулась сыто звякнувшего кошеля. Все верно, все честно, но… меня, как сопливую адептку, обвел вокруг пальца какой?то Фендюлий… еще и бутерброд на халяву схарчил! Я насупилась, так и не смирившись с этим фактом, но исчерпав все возражения.
— Увы, молока за вредность я вам налить не могу, — продолжал нахальный святой, словно читая мои мысли. — Но, надеюсь, этот скромный подарок хоть немного искупит мою вину?
Не успела я поинтересоваться, какой именно, как рыцарь легко вскочил на коня. Отсалютовал мне поднятой рукой, едва заметным движением коленей посылая жеребца в лощину, и тот беззвучно потрусил вниз по пологому склону. Туман быстро поглотил всадника, и уже оттуда до меня донесся дрожащий от смеха голос:
— А молитесь вы куда лучше, чем колдуете! Может, все?таки подумаете о карьере проповедницы?
Я мрачно показала туману шиш, и в тот же миг белесая дымка начала таять, оседая и просветляясь на глазах. Спустя пару минут от нее не осталось и следа, как не осталось следов от копыт призрачного жеребца.
Посреди лощины возвышался травянистый холмик- почти неприметный, если бы не торчавший из него меч.
Я медленно подошла, пробежалась пальцами по ремешкам рукояти, еще хранившим легкое тепло. Потом решилась, сжала ладонь, и меч словно живой пополз вверх. Под крестовиной лезвие потускнело, но погруженная в землю часть ярко блестела в лунном свете, как будто только что отполированная.
Серебряная паутина клейма мигнула и переплелась заново. Ворона сменил шестиконечный пульсар, две руны поменялись местами.
Я усмехнулась и с опасной небрежностью перекинула меч за спину, с первого раза попав в ножны.
«Да будет он оберегом руке, его держащей!»
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Отпускные СКИТания
Дракон — это не только ценная шкура, но и два?три пуда высококачественных клыков!
Методичка по снадобьям
Утопленник плавно покачивался на меленьких волнах, прибившись к плавниковой отмели в десяти саженях от берега.
— Вытаскивать надыть, — в который раз неуверенно повторил Гдынь, почесывая белобрысую макушку.
В кольчуге было жарковато, но отставной сотник упрямо носил ее даже в изнуряющий летний полдень, дабы односельчане не забывали, кто в их деревне главный вояка. Те и не забывали, но втихомолку подсмеивались.
— Надыть, — эхом откликнулся староста, высокий костлявый мужик с угольно?черными, несмотря на солидный возраст, волосами и бородой. Гдыня он привычно слушал вполуха, бросая редкие реплики, только чтобы тот отвязался.