Того же числа был я в костеле, в том костеле на левой стороне стоит образ Распятия Христова, сделан резною работою изрядною. У того образа на главе волосы подобны человеческим волосам, черные; и сказывают поляки, что будто те волосы по все годы стригут, и паки-де те волосы отрастают.
Тот костел от королевского дома недалеко; и многие мещанские домы, каменного изрядного строения, подле самого королевского дому построены. Об одну стену с теми мещанскими домами многие лавки каменные, в которых зело много товаров. Под теми лавками погребы великие, где много продажных виноградных вин разных, которых поляки нередко и немало употребляют. В лавках за всякими товарами сидят мещане, богатые люди сами, и жены их, и дочери-девицы в богатых уборах, и в зазор себе того не ставят. В Варшаве для продажи хлебных припасов и всяких харчевых товаров есть немало, только цена всему при московских высокая.
Маия во 2 день. Для сейма чрез реку Вислу сделан был мост на судах и по тому мосту стоял караул, для того что во время сейма между поляков бывают многие ссоры и бой. Однако ж, когда напьются пьяны, не тужат о том и не скорбят, хотя б и все сгибли. А когда сейма в Варшаве не бывает, тогда и мост чрез реку Вислу не бывает же. Мню, для того поляки любят перевозы, что, на тех перевозах съезжаясь, пьяные рубятся, не знают за что — и так души их, как мухи, погибают.»
Затем настал черед газетной вырезки, порванной посередине, — должно быть, ее сняли с гвоздя и зачем-то оставили в этой папке среди других бумаг.
Ошибочка вышла
Прекрасным воскресным утром один молодой человек — назовем его Франек — отправился на прогулку. Все обстояло наилучшим образом: светит солнышко, цветут многочисленные деревья в садах и парках, в руке порхает тросточка, под тщательно причесанными усиками порхает улыбка. Франек словно сошел с картинки из книжки Боны Сабякевич «Как стать неотразимым кавалером». По весне таких молодых людей становится особенно много, поскольку, в силу непобедимого закона природы, именно в это время года им непрерывно хочется любви.
И мы не посмеем ни осуждать их за это, ни даже посмеиваться над ними. О, нет! Возможно, мы даже слегка им позавидуем, сидя за столиком в кафе на эфемерном гнутом стульчике и попивая кофе, густой и черный, как душа отцеубийцы.
Вот Франек приостановился на углу и обмахнул ослепительным платком свои начищенные туфли — должно быть, ах, пылинка! — и снова зашагал себе по улице, да еще с таким видом, как будто одно его появление уже осчастливило целый квартал.
И вот навстречу ему идет прелестнейшая особа — молодая девушка с бледным лицом и копною легкомысленных кудряшек. И что наиболее пикантно: на поводке рядом с нею бежит собачка, молоденький пудель, и представьте себе — тоже в кудряшках! И так они идут, обе — слегка подпрыгивая и пританцовывая на ходу, поскольку волшебное действие воскресного весеннего утра распространяется и на них.
Слегка прищурив правый глаз, наш Франек точно рассчитывает траекторию своего дальнейшего передвижения и в нужный момент мастерски запутывается в поводке, на одном конце которого подпрыгивает собачка, а на другом отчаянно барахтается очаровательная девушка.
— Ох! — восклицает Франек лицемерным голосом, сладким, как мед.
— Ох! — восклицает Франек лицемерным голосом, сладким, как мед. — До чего же я неловок и неуклюж!
— Это пустяки, — отвечает девушка, помогая ему выбраться из пут. — Право же, совершенные пустяки.
— Еще раз прошу меня извинить, — произносит Франек и делает вид, что хочет благонамеренно удалиться, но, опять же, со снайперским расчетом, наступает собачке на лапку, и та с визгом впивается ему в лодыжку.
— Какой ужас! — вскрикивает хозяйка и изо всех сил дергает за поводок. — Клара! Как тебе не стыдно! Фу!
Франек потирает укушенную ногу и слабо улыбается. Теперь девушка склоняется над ним.
— Вам больно? Может быть, показаться врачу? Сама не знаю, что это на Клару нашло!
— Ее зовут Клара? Миленькая собачка. — И Франек бесстрашно треплет кудрявые ушки пуделя. — А вас как зовут?
— Ванда.
— Это очаровательно! Клара и Ванда! Ванда и Клара! Вы даже чем-то похожи друг на друга. Говорят, хозяин и собака всегда обладают некоторым сходством.
— Да, я тоже это слышала. — Теперь Ванда бледненько улыбается. — Это даже забавно. Наша соседка, пани Бурба, держит толстого кривоногого бульдога.
Франек рассмеялся:
— Догадываюсь, как выглядит пани Бурба!
И вот уже он с Вандой и Кларой идет гулять в обратном направлении по той же улице и снова проходит, уже в компании своих прелестных спутниц, мимо нашего кафе, и у нас появляется возможность убедиться в том, что нынешний день Франек проведет не без пользы. Франек что-то рассказывает, Ванда охотно смеется, а Клара весело прыгает вокруг обоих.
Прощаясь, Франек завладевает номером телефона Ванды (и Клары) и дозволением позвонить нынче же вечером. И он возвращается домой окрыленный и напевает себе под нос:
— Ванда и Клара! Клара и Ванда!
Вечером, закурив превосходную сигару (Франек позволяет себе по одной раз в неделю), наш герой подсаживается к телефонному аппарату, набирает заветный номер и долго слушает гудки, а затем резкий женский голос иглой впивается ему в ухо: