Земля была близко, но броситься в бурные волны и добраться вплавь решились очень немногие. Капитан проводил их глазами, плюнул и сказал: «Покойники».
Тем временем приготовили лодку и погрузили на нее все бывшие на корабле деньги, а также князя Блаи, четырех его вассалов и еще двух слуг по выбору (Джауфре Рюдель взял с собой старенького Ниварда Басурмана, постоянного своего лекаря, и молодого Рено). Лодку спустили на воду и вступили в неравную битву с ночной бурей.
Сеньор Джауфре, мокрый с головы до ног, помогал изнемогающему матросу держать руль, ибо волны то и дело норовили выбить из рук хрупкую планку; лодку бросало из стороны в сторону; одно весло сломалось.
В краткий миг Джауфре Рюдель увидел своего насмерть перепуганного Рено, непрерывно плачущего и уже раскисшего от слез. Рядом с молодым слугой прикорнул старенький лекарь, сухонький, с опущенными морщинистыми веками. Затем вновь перед глазами закачались огромные черные волны, уши наполнились громом прибоя, а темная наползающая громада берега казалась мраком преисподней.
Последняя волна подняла лодку и выбросила ее на берег. Земля словно протянула к терпящим бедствие свои длинные черствые руки и схватила их в цепкие объятия. Почва обманчиво колебалась, к горлу подступала тошнота, холод пронизывал до костей и, что было самым ужасным, мучила нестерпимая жажда.
Сеньор Джауфре, борясь с телесной слабостью, поднялся на ноги. В черноте ночи различим был плачевный корабль, отданный во власть бури, как сгусток страха и темноты. Обломки лодки продолжало швырять о берег, словно море желало вновь и вновь торжествовать победу над людьми.
Мессина находилась в полумиле от того места, где высадился сеньор Джауфре. Не дав отдыха ни себе, ни своему человеку Рено, князь Блаи немедленно отправился туда, рассчитывая к рассвету доставить помощь остальным паломникам.
Между тем в городе уже заметили погибающий корабль и успели поднять тревогу. Множество жителей Мессины не спало; все наперебой предлагали свои лодки и услуги. Однако дивиться на их человеколюбие не приходилось, поскольку за право воспользоваться лодкой они просили немалую сумму.
Сеньор Джауфре, видя, что попал в безвыходное положение, заплатил алчным сицилийцам столько, сколько они запросили, нанял лодки за свой счет и спас таким образом всех паломников и лошадей, бывших на его корабле.
Слух о великодушии князя Блаи распространился быстрее лесного пожара, и многие из спасенных, особенно бедняки и простые пехотинцы со слезами рвались целовать ему руки, так что Джауфре Рюдель вынужден был спасаться бегством.
К середине этого полного тревог и заботы дня волны выбросили на берег обломки пережеванного морем корабля.
В Мессине паломникам поневоле пришлось задержаться. Ждали прибытия остальных кораблей. Благодаря великой милости Божьей, буря обошла своей яростью остальные три корабля и пощадила также грузовые дромоны — те, не имея весел, поотстали от легких судов и в этом оказалось их спасение, ибо буря задела их только краем.
Ах, как роскошно вступил в Мессину Гуго Лузиньян! Казалось, кругом кораблей пело само море, лаская борта лицемерно спокойными волнами, и повсюду звучала музыка медных труб и рогов. На гавань Мессины надвигались разноцветные паруса, разрисованные глазами и крыльями борта, выстроенные на носу и корме шатры, развевающиеся флажки и знамена. Гуго Лузиньян озаботился украсить и дромоны, так что потрепанному бурей флоту удалось придать довольно внушительный вид.
Но и Мессина не ударит лицом в грязь перед любой флотилией, даже перед самой великолепной. Город торговый, портовый, отчасти пиратский, где встретишь и лукавого грека, и напыщенного сарацина, и хитроумного еврея, и алчного норманна, Мессина вытянулась на берегу, прижимаясь к подножию виноградных гор, отделенных от города рвами. Такова спина Мессины; лицо же ее — гавань, такая глубокая, что нет надобности пользоваться лодками при погрузке и разгрузке кораблей. Сюда могут заходить самые большие суда, почти касаясь суши. Так и поступили капитаны флотилии Лузиньяна. С земли на борт перебросили деревянные мостки, и вот уже сеньор Гуго, шатаясь и скаля зубы, спускается на берег, а за ним, гибкие и веселые, как молодые волки, сходят и его сыновья, Джауфре и Гвидон. Князь Блаи, окруженный своими людьми, уже встречает их на берегу. Гуго Лузиньян мешком валится Джауфре Рюделю на грудь, неловко обхватывая его руками.
— Уф! И натерпелся же я страданий! — говорит он, отдуваясь.
Гуго Лузиньян мешком валится Джауфре Рюделю на грудь, неловко обхватывая его руками.
— Уф! И натерпелся же я страданий! — говорит он, отдуваясь. — Ради одного только Господа, который и не такое за нас выстрадал… А вы, как я слышал, потеряли корабль?
— Истинная правда, мессир, но почти все люди целы, да и часть денег удалось сохранить, — отвечает Джауфре Рюдель.
— Вот и хорошо, — пыхтит Гуго, и вдруг сильный приступ головокружения бросает его на землю, и он хватается за Джауфре Рюделя, и оба падают, а кругом все смеются. Смеются и сеньор Гуго, и Джауфре Рюдель, ибо опасность уже миновала и впереди несколько приятных, пусть даже и хлопотных дней на твердой, изобильной суше.