— Белка в колесе! — усмехнулся Илья, глядя, как баркас потихоньку отходит от берега. — Интересно, долго он так проработает?
— Часа два! — донеслось из колеса. — Потом отдых, иначе сдохнуть можно.
— Это когда ж мы доберемся до Британии? — обеспокоился Яромир. — Ползем как черепахи, честное слово!
— Когда-нибудь доберемся! — донесся из колеса сдавленный голос.
Яромир посмотрел на обрывистые берега Франкмасонии. Теперь они стали даже как будто ближе. Илья тоже обеспокоился:
— Это что же получается? Мы теперь обратно плывем?
— Прилив начался! — прохрипел из колеса Джонни. — Гонит в бухту! Ничего, начнется отлив, вынесет в море.
— А потом начнется прилив и снова погонит к берегу? — ехидно осведомился Илья.
— Ну вроде как того…
— Так дело не пойдет! — разозлился Яромир. — А ну, вылезай из'колеса! Вылезай, кому сказал! Сами крутить будем!
— А мне мозна? — вкрадчиво осведомился Гриша, заглядывая в колесо и сверля капитана горящими глазами. — Я тозе хасю крутить! — Он ткнул Джонни носом, и тот кубарем выкатился из колеса.
— А тут хоросо. Мне нрависся! — Дракон подобрал крылья, осторожно залез внутрь маховика и, улыбаясь, выглянул наружу: — А быстро-быстро крутить мозна?
— Можно! — разрешил Муромец. — Даже нужно.
— А иссе быстрей?
— А еще быстрей, будет еще лучше! — ответил Яромир. — Только не уморись, гляди. Капитана-то вон, кажись, кондратий хватил.
Джонни в самом деле лежал на палубе и пускал пузыри.
— Привык, мил человек, командовать, а тут самому работать пришлось, — сказал Муромец, неприязненно рассматривая капитана, — спекся малость. Да еще об Гришу стукнулся. Ну ничего, мы его сейчас освежим. Гриша, заводи мотор!
— Есть заводить мотор! — весело гаркнул Гриша и со страшной силой помчался внутри махового колеса.
Баркас вздрогнул, вода по краям поднялась кипящими буграми, и корабль понесся вперед, как стрела, продолжая наращивать скорость.
— Вот это по-нашему! — воскликнул Илья, на всякий случай снимая парик, чтобы не унесло ветром. — Вот это я люблю, верно, Яромирка?
Наклонившись, он взял Джонни за ногу и сунул его в бурлящий за кормой поток. Ветер свистел, вода ревела, пришедший в себя капитан верещал, как зарезанный. От этих звуков на душе у Яромира потеплело.
От этих звуков на душе у Яромира потеплело.
— Хорошо! — мечтательно вздохнул он. — Как будто чертей глушишь!
— А что, приходилось? — заинтересовался Илья.
— Не, — вздохнул Яромир. — Упырей глушил, колдунов тоже. Разбойников — без счета, а вот чертей — ни одного, а так хочется! Я бы первым делом с него шкуру содрал и на стену повесил. У некоторых, знаешь, медвежьи головы, оленьи рога, а я присобачил бы черта.
— Круто! — согласился Илья. — Может, еще . и подвернется шанс. Только они ведь ловкие до страсти, одно слово — черти! — он провел рукой по гладкому черепу, растирая мелкие капельки влаги.
Яромир еще раз подивился на гладкую голову Ильи и, перекрывая свист, грохот и визг, спросил:
— Слышь, Илья, только не в обиду. А куда у тебя волосы делись?
— О, это целая история! — Муромец мечтательно прищурился, словно это воспоминание доставляло ему исключительную радость. — Я сам виноват, можно сказать, опростоволосился. Мне, вишь, всегда хотелось кудри иметь. Ну, я и спроси у одной бабки, что для этого нужно сделать. Бабка-то была ведунья. А она и скажи — мол, так и так. Подстригись покороче и намажь голову яйцом. Я так и сделал. Подстригся, намазал, жду, когда всосется. Но не дождался, уснул. Дело-то было на дворе — тепло, травка, ветерок, все такое. А проснулся оттого, что кто-то голову щиплет! Оглянулся — цыплята кругом. Так они, стервецы, всю мне растительность потихоньку выклевали! Вот и пришлось кафешантан на голову пялить. — Илья еще раз провел по голове и вспомнил про Джонни. — Батюшки, ведь утоплю капитана!
Он выдернул его уже нахлебавшегося воды, пузатого, как комар. Пришлось нажать ему на живот, чтобы удалить избыток влаги. Под сильными пальцами Джонни, конечно, задышал, но все равно посинел и лег под лавочку, тихонько постанывая.
— Небось с чертями тебе больше везло? — засмеялся Яромир.
— С ними проще, — прохрипел капитан. — Они не дерутся, только гадят много, когда работают. От этого… воздух несвежий.
— Ну вот, — сказал Илья, — а тут лежи и радуйся. А что ты дрожишь-то? Замерз? Так, может, тебя подогреть, чтобы не простудился? Типа массаж? Давай, Яромирка, разотрем хлопца как следует!
Не обращая внимания на протестующий писк капитана, друзья вытащили его из-под лавки и растерли Надракакашем. Джонни сначала порозовел, потом покраснел, потом налился ровным малиновым светом, словно внутри у него зажгли лампу.
— Теперь хорош! — сказал Илья, любуясь делом рук своих. — Аки младенец. Запеленать бы его во что-нибудь — пусть лежит, поправляется!
Яромир отыскал на корме под кучей хлама кусок старого паруса, Джонни спеленали и положили под лавку. Капитан, обалдевший от всех этих процедур, погрузился в дурной, тягучий сон с подвываниями и гнусным причмокиванием.
А корабль мчался все быстрей и быстрей. Неожиданно справа показалась какая-то точка. Сначала Яромиру померещилось, что это орел, но, как известно, орлы в море не водятся. В этом смысле и высказался Илья.