— Ты жив, но не очень, — утешил его Муромец. — Сейчас мы тебе дадим кой-чего хлебнуть, и станешь как новенький! Яромирка, дай ему Надракакаш!
Яромир вытащил из-за пазухи бутылку, побултыхал ее. Темно-коричневая жидкость вспыхнула ярко-зелеными прожилками.
— Ну-ка, открой рот! Да поменьше, ишь, хлебало разинул!
— Коньяк! — вожделенно прошептал Шварц и от сладости зажмурил глаза.
— Ишь ты, жмурик какой! — умилился Илья. — Прямо, аки дитя малое, клювик разевает, глазки прикрывает…
Яромир содрогнулся. Сравнить пасть Шварца с птичьим клювиком мог только Илья.
— Задержи дыхание, — посоветовал Яромир и плеснул ему в рот из бутылки. Шварц тут же захлопнул рот, чтобы ни одна драгоценная капля не упала на землю, затем глотнул и замер в ожидании знакомых «осчусчений». Ощущения пришли, но для рыцаря они стали полной неожиданностью. Оказавшись внутри, Надракакаш незамедлительно принялся за перестройку рыцарского организма. Для начала Шварц выдохнул воздух. У богатырей защипало глаза. Попович закашлялся. Яромир, который уже пожалел, что не убил этого разбойника прямо в лесу, решил немедленно исправить ошибку, но Илья придержал его за рукав:
— Ты погоди, может, из него еще толк выйдет?
— Толк из него уже вышел, — парировал Яромир. — Вместе с разумом. Теперь всякая дрянь полезла.
Между тем перестройка внутри рыцаря шла полным ходом. Какое-то время Шварц трясся, как отбойный молоток. Затем перестал трястись, зато принялся с ловкостью гимнаста выписывать на коне головоломные пируэты.
— Джигит! — восхитился Илья. — А ты хотел его пристукнуть! Да где бы мы еще такое увидели?!
Крестьяне, шедшие мимо, с удивлением следили за действиями своего сюзерена.
— Совсем совесть потерял! — сказал пожилой крестьянин, словно бы невзначай поигрывая вилами.
— Тише, Вальжан! — сказал другой, маленький, с бородкой клинышком. — Еще не время. Революционная ситуация должна созреть! И вообще мы пойдем другим путем.
Эти разговоры долетели до слуха Яромира и странным образом встревожили его. Ему послышалось в них что-то знакомое, словно он где-то уже слышал об этом, но забыл.
Между тем Шварца, очевидно, пробрало до мозга костей. Он стал подпрыгивать в седле все выше и выше, ненадолго зависая в воздухе. Во время одного из таких кульбитов лошадь выскользнула из-под него, и Черный рыцарь сверзился на землю. Вскочив, он воровато огляделся и шмыгнул в кусты.
— Крепко его забрало! — усмехнулся Муромец.
— Грехов много, — пояснил Попович. — Вон. как бесы крутят! Изгнать бы их из него надо.
— Уже не надо, — сказал Яромир, внимательно наблюдавший за Шварцем. — Они вышли естественным путем.
Назад рыцарь вернулся ублаготворенный и без доспехов. Подойдя к богатырям, он низко поклонился.
— Эх, до чего же хорошо! — произнес он проснувшимся голосом.
— Что хорошо? — спросил Муромец, на всякий случай стараясь держаться подальше.
— Все хорошо, — уточнил Шварц и задушевно улыбнулся. — Травка растет, птички поют, вот и солнышко светит…
— Кажется, наступает психологический перелом, — заметил Алеша Попович. — Еще немного, и…
— Ученый человек! — восхитился Муромец. — Такие слова знает! Учись, Яромирка, вот поймаешь деваху покрепче и тоже устроишь ей психологический перелом!
— Это я и так умею, — покраснел Яромир. Между тем Шварц подошел к богатырям поближе и, не спуская с них влюбленных глаз, заявил:
— Братцы! Как я хочу вас всех обнять! О, мир, ты прекрасен! Друзья! Я больше не Черный рыцарь! Я Белый рыцарь! Не Шварц, а Вайс! О, я хочу немедленно делать добро! А не дадите ли вы мне еще хлебнуть На-дракакаш?
— Алкаш! — понимающе подмигнул Илья. — Наш человек. Яромирка, отсыпь ему еще глоток!
Яромир пожал плечами, откупорил бутылку и плеснул в широко открытый рот рыцаря. Рыцарь утробно пискнул и, не сказав ни слова, развернулся и направился в лес.
— Эй! — крикнул ему вслед Яромир. — Ты куда?
— Надо подумать! — донеслось до них, как эхо.
— Думать вредно! — запоздало крикнул Яромир, но рыцарь даже не оглянулся.
— Черт с ним! — махнул рукой Муромец. — Нам что надо? Перекусить и отдохнуть. Поехали в замок, там небось запасы такие…
— А я считаю, нечего в этом замке делать, — возразил Яромир. — Если этот тип спелся с Миледью, хорошего не жди. У него в замке небось нечисть гостит, и жрут они то, от чего свинью стошнит!. Чего нам ждать? Кони хорошие, бронированные, как раз до Парижа доскачем, там и отдохнем.
— Мне тоже здесь что-то не хочется останавливаться, — сказал Попович. — Скучно. Дико. А Париж — это культура!
— Тогда на Париж, е-мое! — крикнул Добрыня, и богатыри пришпорили коней.
17.
Вечер в городе Менге выдался на редкость приятным. Яге под видом бифштекса с кровью подали полувареную свинью. Когда в нее тыкали вилкой, она визжала и пыталась удрать. Яга хохотала до судорог, а Рокфор злился. Наконец он. впился клыками свинье в загривок и тут же получил от Яги половником по башке. Рокфор взбунтовался.
— Я граф или кто? — спросил он дрожащим от обиды голосом. — Я не позволю, чтобы меня вот так, грязным черпаком, по морде!
— А ты не лезь раньше времени, уважай женщину! Ишь, клыки навострил, чмо болотное!
Граф задохнулся от обиды: