— Так мы, выходит, сели в тюрьму по доброй воле? — ахнул Илья.
— Не по воле, а по дури! — жестко сказал Яромир. — Обманули, как последних…
— Лохов! — подсказал Добрыня и весело заржал.
— Если вы ошибаетесь, вам будет стыдно! — проворчал Илья. — Лично я верю королю.
— А королеве? — неожиданно ляпнул Яромир и тут же покраснел. Шутка вышла так себе. Но Муромец ответил серьезно:
— Королеве не очень. Все-таки женщина.
Вот теперь шутка получилась, и богатыри весело заржали.
— Ладно, — сказал Илья. — Немного подождем.
— А что потом? — заинтересовался Попович, бросая красноречивый взгляд на железную дверь. Дверь была что надо, тяжеленная, толщиной в локоть. В самом верху ее было проделано маленькое окошко.
— Потом пойдем домой, — сказал Илья и, заложив руки за спину, стал ходить взад-вперед. — Интересно, а туалет здесь есть? — сказал он ни с того ни с сего.
— А что такое туалет? — заинтересовался Яромир, которого создавшееся положение, кажется, нисколечко не тревожило. Илья подошел к Яромиру и что-то шепнул ему на ухо.
— А я-то думал… — разочарованно протянул богатырь. — Но ведь нам и не надо. Мы ведь сейчас выйдем?
— Если выпустят! — усмехнулся Попович.
— Я выйду, даже если не выпустят! — упрямо сказал Яромир. — Но уж тогда они у меня попляшут!
— Интересно, каким образом?
— Что? Плясать будут? Вприсядку!
— Да нет, я имею в виду, как выйдем? Лично я сомневаюсь, что такую дверь можно сломать, — сказал Попович.
— Яромирка прав! — уверил Илья. — Сломать можно все.
— И тут в окне показалась удивительно знакомая физиономия.
— Палач! — ахнул Яромир.
— Ага! — радостно ухмыльнулся палач. — Вот он я! Скоро буду вам рубить головы. Вы как предпочитаете, между третьим и четвертым позвонком или брать пониже? Некоторые любят, чтобы головка была срезана аккуратненько! С такими работать одно удовольствие!
— Но ведь я тебя там, на площади… — начал было Яромир.
— Так то мой брат! — улыбнулся палач. — Он сейчас в сумасшедшем доме. Так что спасибо вам, я теперь единственный мастер!
— Ты мастер? — переспросил Яромир, подходя поближе.
— Ага! — палач радостно обнажил лошадиные зубы. В этот момент рука Яромира молниеносно просунулась в окно и схватила палача за нос.
— Мням! — произнес палач, делая попытку освободиться. Но силы были неравны. Яромир стал втягивать голову палача в окно. Окно оказалось недостаточно широким: пролезть мешали уши. Пришлось дернуть посильнее. С тихим чпоком голова палача пролезла и оказалась в камере. Все остальное нервно задергалось за дверью. Измученные нос и уши «мастера» распухали на глазах.
— Хорош! — восхитился Илья. — Такое ожерелье тебе как раз! Ну что, поговорим?
— О че-ом?! — взвыл палач. — О-о! Какое коварство! Как я теперь буду жи-ить?! Отпустите меня назад!
— Назад? — изумился Яромир. — Ты же палач! Знаешь, что назад пути нет. Но ты не волнуйся, мы тебя все-таки освободим. Отрежем голову, и пойдешь гулять!
— Без головы? — ужаснулся палач. — Кому я буду нужен без головы?
— Ты и с головой-то никому не нужен! — сплюнул Илья.
— Кому я буду нужен без головы?
— Ты и с головой-то никому не нужен! — сплюнул Илья. — Ладно. Хватит болтать, перейдем к делу, — он взял со стола бутылку. — На-ко, хлебни для храбрости!
— Не буду! — запротестовал палач, но с Ильей спорить было бесполезно.
— Не будешь пить, так волью!
— А я зубы сожму!
— А я их выбью!
— Но вино отравлено, — прошептал палач. — Мне его пить нельзя!
— А нам, значит, можно, — вздохнул Илья. — А все твердят: Европа! Культура! Учить вас надо дубиной по голове! Ладно. Говори, что это за дворец такой? Где мы находимся?
— В Бастилии! — радостно доложил палач. — В тюрьме для особо опасных… а-а-а!
— Что? — забеспокоился Илья. — Ты чего орешь-то? Все уши прозудел, шмель проклятый!
— А-а-а! О-о-о! — извиваясь, орал палач. — Меня сзади… О-о!
— Сзади? — мстительно прищурился Муромец. — Это в тюрьме бывает.
— Едят! — прорыдал палач.
— Упыри! — взревел Яромир. — И здесь от них покоя нет! Ну, все! Достали!
Он разбежался, насколько позволяли размеры камеры, подпрыгнул и обеими ногами ударил по двери. Дверь с оглушительным грохотом сорвалась с петель, и вместе с палачом ее вынесло в коридор.
Богатыри выскочили из камеры и нос к носу столкнулись с толпой великосветских упырей. Судя по нарядам, это были не последние люди в государстве.
— А вот и наши богатыри! — обрадовались они. — Что ж вы так торопитесь, дурашки! Сейчас мы будем вас ам-ням-ням!
— А мы будем вас хрясь, бах и трах! — сурово заявил Илья.
— Трах? — засомневались упыри и невольно подались вперед. Драгоценности на них мелко задрожали от возбуждения. И тут Яромир не выдержал. Он схватил упавшую вместе с палачом дверь, поднял ее над головой и одним ударом пришиб добрый десяток монстров. Обманутые в своихлучших чувствах, упыри взревели и ринулись вперед.
— Братцы! Не подвернитесь под руку! — крикнул богатырь и пошел гвоздить гламурную нечисть по фиолетовым мордам и плоским черепам.
Побоище получилось что надо! Железная дверь, словно молот, плющила монстров, а богатыри подталкивали в спину тех, кто еще остался цел. Последним оказался разодетый в золото и шелка хлыщ с оттопыренной верхней губой. Из-под губы вылезали здоровенные клыки, правда, один был с дуплом.