— Что там с работой? — поинтересовался Аханид, макая лепешку в горчицу.
— Я сделал все, помеченное клинышками, — равнодушно ответил Креол, облизывая пальцы.
— Неужели? Ты довольно быстро управился.
— Там не было ничего сложного.
— В самом деле?
— Упырей было всего четверо. К тому же вовсе и не упыри, а трэкуны. Изначальный и три вторичных.
— Поподробнее. Кто такие трэкуны?
— Дальние родственники упырей. Трупоеды, на живых не нападают. Трэкун разрывает могилу и гложет кости. Бывает так, что его еда и сама превращается в трэкуна. Все просто.
— А откуда берется самый первый?
— Оттуда же, откуда большая часть бродячей нежити. Остаточная магия.
— Что это такое?
— Каждый раз, когда где-то применяется заклинание, некоторая часть маны уходит впустую, а потом оседает в пространстве. Как пена в пивной кружке. Эта мана испорчена, ни для чего путного ее приспособить нельзя. Поэтому она просто плавает вокруг, пока не рассеется или не впитается во что-нибудь. Если этим чем-нибудь оказывается труп, он может стать нежитью.
— Так я и знал. Как всегда, все пакости от магов, — мрачно подытожил Аханид.
— Уважающие себя маги избавляются от мановых осадков, — обиделся Креол. — Этого не делают только безалаберные ублюдки. Гильдия таких наказывает.
— Видимо, недостаточно наказывает. Ладно, это дело ты закрыл. Что с домом с привидениями?
— Вот они, твои привидения, — выложил на стол камень Креол.
Аханид внимательно осмотрел плоский булыжник с руной. Брови лугаля приподнялись в немом вопросе.
— Это артефакт-пугалка, — объяснил Креол. — Довольно простенький. Создает жуткие иллюзии — обычно в виде каких-нибудь чудовищ.
— Ты хочешь сказать, что это из-за него в том доме были привидения?
— Именно. В Вавилоне такие штуки иногда используют в качестве средства от воров — некоторые маги делают их на продажу. Видимо, бывший хозяин дома там его и купил. Потом он умер, а пугалка осталась работать. Вот, сам посмотри.
Креол лизнул палец и обвел руну по контуру. Посреди столовой мгновенно появился Лаларту — хищно скалящийся, размахивающий всеми шестью руками.
Лугаль, предупрежденный, что это просто иллюзия, остался спокойным. Только щека чуть заметно дернулась — все-таки архидемон выглядел совсем настоящим и очень страшным.
— Надо же… — пробормотал Аханид, рассматривая камень.
— Никогда про такие не слышал…
— Еще бы, в вашем-то захолустье… — фыркнул Креол.
— А как ты догадался, что эта штука фальшивая? — указал на Лаларту Аханид. — По мне, он довольно убедительный.
— Смеешься, лугаль? Это же просто иллюзия. Посмотри магическим зрением — и она исчезнет. Такая дешевка не проведет даже самого плохонького мага.
— Хорошо, убери эту… штуку. Это дело ты тоже закрыл. Что с тварью Шебарриса? От нее беспокойства было больше всего.
— Не было никакой твари.
На секунду Аханиду показалось, что он ослышался.
— То есть как это не было? — помолчав, переспросил он.
— А вот так и не было. Этот твой Шебаррис, да сожрет его живьем Хастур, попросту скорбен разумом. Он думал, что в его подвале кто-то живет, — но там никого не было. Вообще никого.
— Подожди, но там и в самом деле исчезали люди. И немало. В основном рабы, но были и свободные. А первыми исчезли жена Шебарриса и двое детей.
— Исчезали, верно, — усмехнулся Креол. — И что с того?
— Мм…
— Я их нашел. Твоих исчезнувших.
— Где?
— В саду Шебарриса. Видишь ли, он сам скармливал всех своей воображаемой твари. Запирал в подвале и оставлял умирать.
— И отчего же они умирали, если там никого не было?
— Сам не понимаешь? От голода. Или от жажды. Или просто задыхались — дверь там закрывается плотно, вентиляции нет. Не знаю, от чего конкретно, — но какая разница? Они умирали, Шебаррис находил их на полу, думал, что их убила тварь, и закапывал в саду.
— Ты хочешь сказать, что этот сукин сын сам убил свою жену и детей?! — побагровел лугаль.
— А вот это как раз самое интересное, — расплылся в довольной улыбке Креол. — Как раз их-то он и не убивал. Их вообще никто не убивал. Жена Шебарриса была моложе его лет на двадцать. И у нее много лет был любовник — именно от него она и родила обоих детей. А в прошлом году муж ей окончательно опостылел. Она прихватила из его сокровищницы добрый мешок сиклей, забрала детей и вместе с любовником сбежала на восток — в Кассию или Аньшань, точно не знаю. Муж после их побега замкнулся в себе, начал много пить, пристрастился к «дыханию Себека», а в конце концов свихнулся и выдумал эту самую подвальную тварь, которая-де сожрала его жену и детей.
Аханид разгладил усы, потрясенно качая головой.
— Поистине невероятно, — сказал он.
— Невероятно. Но… а, чрево Тиамат! — хлопнул себя по лбу Креол. — Совсем забыл!
— Что ты забыл?
— Я забыл выбить ему зубы! Обещал, а не выбил!
— Нехорошо нарушать обещания, — нахмурился Аханид.
— Сам знаю… Может, вернуться?
— Да ладно, что уж теперь. Забыл и забыл. Думаю, Шебаррис тебя простит. Кстати, а где он сейчас?
— Я запер его в том самом подвале, — осклабился Креол. — Он либо поймет, что никакой твари там нет, и выздоровеет, либо сдохнет от ужаса. Может быть, уже сдох.
Может быть, уже сдох.
— Это ты не очень хорошо сделал — он все-таки аристократ. Я пошлю человека его освободить.