— У-у-у!.. — выпучил глаза Креол, приоткрыв дверь. — Гляди!
Магический освещальник, висящий здесь, стоил куда дороже своего собрата в подвале. При этом свете можно было даже читать.
Похоже, старый Халай именно этим здесь и занимался — на каменных полках, увивающих стены, лежали десятки глиняных табличек, испещренных мелкими клинышками.
— «Ха-Дингир ара губ каб ду кургин, — прочитал Креол. — Шуб-лугаль ра анса-саг а унату угула-ни га се сам у на дуг»…
— Бессмыслица какая-то, — пожал плечами Шамшуддин. — Ты точно подряд читаешь?
— Да… а хотя нет, пропустил строчку, — признал Креол. — А если… эй, да это же судебный документ! Смотри-ка, Халая в молодости изгнали из Каркемиша за кражу осла! Ну кто бы мог подумать…
Шамшуддин его не слушал — он глазел на другие полки и столы. На одном из маленьких столиков стоял объемистый сосуд из отличного стекла, доверху заполненный уксусом. В нем плавала отрезанная человеческая рука — плавала подобно рыбе, загребая пальцами и выпуская пузырьки из перерубленных вен. Рядом стояла алебастровая ваза, доверху заполненная кисло пахнущим маслом — от него поднимались красноватые испарения.
На соседней полке расположился ятаган с рукоятью из эбонита, завернутый в черный шелк. Шамшуддин рискнул чуть-чуть развернуть шелк — лезвие густо покрывали таинственные знаки, оно слабо светилось синим светом…
— Не трогай!!! — вскрикнул Креол.
Шамшуддин резко отдернул руку, вернув шелк на место, и удивленно посмотрел на Креола.
— Ты не касался?! — напряженно спросил тот.
— Не успел. Это что такое?
— Слава богам… Это ятаган Барзаи — у моего деда тоже есть такой. Его не должен касаться никто, кроме хозяина, а то вся сила уйдет и придется ковать новый. Думаю, Халай тебя бы за такое…
— Да уж… — невольно побледнел Шамшуддин.
Креол огляделся еще раз. Собственно, ничего особенного в этой комнате нет — самые обычные аксессуары магической лаборатории. Возможно, несколько более редкие и дорогие, чем те, что хранятся на втором этаже, но и только-то.
И нигде он не увидел признаков помойной кадушки, что оставил Асаггак…
— Пошли, посмотрим, что за другой дверью, — скомандовал Креол.
Шамшуддин неохотно оторвался от глиняной таблички и двинулся следом. Ученики старого Халая одновременно заглянули за дверь… и одновременно отшатнулись.
Ученики старого Халая одновременно заглянули за дверь… и одновременно отшатнулись.
Другая комната оказалась в несколько раз больше, но без всяких табличек и жутких предметов. Нет и магического освещальника — мрак разгоняет только плошка с чадящим маслом. Обстановка отличается скудностью — каменный мешок может похвастаться лишь бронзовыми кольцами, вбитыми в стену, и свисающими с них цепями.
А на одной из цепей сидит узник.
— Кто это? — прошептал Шамшуддин, выглядывая из-за плеча Креола.
— Кажется, гала… — неуверенно ответил тот.
— Угадал, человеческий детеныш, — ядовито прошипел пленник старого мага, звеня цепями. — И что вы собираетесь с этим делать?
Цепи выглядели прочными. Конечно, обычная бронза вряд ли удержит гала, но Халай Джи Беш называет себя мастером-демонологом не из пустого хвастовства.
Эти оковы управились бы и с Демоном Бури.
Гала медленно зашевелился, поднимаясь на корточки. Подземный демон Кура улыбнулся пугающей улыбкой — ученики мага невольно подались назад.
Искаженное отражение человека, на три головы выше Креола с Шамшуддином. Зеленовато-бурый, покрытый необычной кожей-чешуей, жесткой и бугристой, со множеством крошечных колючих шипов. Треугольная морда демонстрирует огромную пасть с сотней зубов-игл, звездообразную дыру вместо носа, пару пылающих миндалевидных глаз с роговыми полосками вместо бровей, остроконечные уши. Из плеч чудовища растут два извивающихся отростка, оканчивающиеся змеиными головами. Они шипят и капают ядом, взирая на перепуганных мальчишек с неистовой злобой истинных гадов.
— Вы рабы или ученики старого пожирателя грязи? — задал вопрос гала. — Или, быть может, вы воры, забравшиеся в его дом? Что сейчас наверху — день или ночь?
Ученики мага сохраняли молчание. Креол окинул взглядом прикованного демона, раздраженно ощущая на шее шумное дыхание Шамшуддина, и перешагнул порог. Бронзовая цепь зазвенела — гала подался навстречу.
— А, так вот куда он носит помои… — вполголоса пробормотал Креол, опустив глаза.
Да, каменная кадушка наконец-то отыскалась. Она стояла рядом с гала — и помоев там заметно поубавилось.
— Вам жаль помоев для старого измученного демона? — оскалился гала. — Что ж, я могу поделиться — здесь еще больше половины, хватит, чтобы устроить дружескую пирушку. Угощайтесь, друзья, угощайтесь!
— Можешь оставить себе, — хмыкнул Креол. — Ты и правда гала?
— До сегодняшнего утра был, — с улыбочкой ответил демон. — Конечно, боги любят забавные шутки, так что с них станется ни с того ни с сего превратить меня во что-нибудь иное… одноглазого ишака, например. Но, думаю, пока что этого не произошло. Я рожден во мраке Кура, человеческий детеныш, и я был и остаюсь гала уже триста лет. А теперь, может быть, поговорим о вас? Я так давно не видел человеческих лиц… живых, имею в виду. Ту кучу мертвого мяса, что приносит мне еду, я вижу каждый день, но поверьте на слово — он не слишком интересный собеседник. Я предпочитаю беседовать со своими змеями.