— Вот и правильно. — За спиной юноши скрипнули пружины. — Место нагрел. Хоть какой-то от тебя толк.
Вит оглянулся. Наглый котяра уже залез под одеяло. По подушке разметались длинные заячьи уши.
— Чего уставился? Знаешь, в твоей суме какая холодрыга?
— Ах ты сволочь хвостатая!
— С кем поведешься. Ладно, не парься. Кровать широкая, места всем хватит… — Кот, не дожидаясь ответа, закрыл глаза и нагло захрапел.
— Вот гад… — Вит еще раз протяжно зевнул, почесал грудь. Рука наткнулась на нательный крест отца Илерея. Юноша привычно перекрестился и вышел в коридор.
Путь к клозету пролегал мимо комнаты, в которой обосновался на ночь Олет.
Писк и приглушенные вопли из-за двери заставили его остановиться. Он прекрасно знал, что в салуне мадам Сиси, послужившем прообразом его новому жилищу, на все апартаменты было наложено заклинание неслышимости, дабы распаленные клиенты не сбивали своими стонами и воплями с ритма обитателей соседних комнат. Это что ж там такое должно было твориться, чтобы звуки сквозь все магические заслоны просочились в коридор? Виту стало так интересно, что он, игнорируя потребности организма, приоткрыл дверь. То, что он там увидел, повергло его в шок. Облачко уже полностью сползло с луны, и в ее серебристом призрачном свете Вит увидел Олета, бегающего по комнате в одних трусах. За ним носились три девицы, грохая по полу подкованными сапогами. Они были запакованы в черные кожаные трусики, лифчики, сделанные из того же материала, на головах красовались такие же кожаные кепи, а в руках они держали длинные кнуты. Олет, уворачиваясь от ударов хлыстов, проявлял чудеса ловкости. Он лавировал между каменными статуями, изображавших фаллосы разных видов и размеров, которые, в основном, и принимали удары на себя. Юноша старался при этом прорваться к своей котомке, напичканный одноразовыми магическими артефактами, но удары хлыстов постоянно отсекали ему дорогу.
— Дуры!!! Я не Вит, он в другой комнате!
— Рассказывай сказки, малец…
— Иди сюда, развлечемся.
— Ну вот, — обиделся Вит, — а я тебя чуть за друга не посчитал. Нет, чтобы поделиться бабами.
— Вот он, Вит! — Загнанный к тому моменту в угол Олет простер руку в сторону двери, где узрел ученика.
Девицы обернулись.
— Мне подачки не нужны, — сердито сказал Вит. — Развлекайся один, жадина!
Юноша захлопнул дверь.
— Придурок, открой, это же ночницы!!! — донеслось до него из комнаты.
— У нас их обычно называют ночными бабочками, — почесал затылок Вит, зевнул и двинулся дальше по коридору, протяжно зевая.
Возможно, именно этот зевок и не дал ему возможность расслышать последний панический писк из-за двери:
— Они дверь замагичили! Я ж выйти не могу, придурок!!!
Проходя мимо двери комнаты, где свила свое гнездышко Ксанка, он был очень удивлен, услышав тот же писк и вопли, что и за дверью ее брата.
— Неужто тоже развлекается? — поразился он.
Это ударило его в самое сердце. Брат-то ладно, но Ксанка… Юноша рывком распахнул дверь, наплевав на ее запреты.
Точно такие же девицы гоняли сестренку Олета по спальне. Ксанка носилась в полупрозрачном пеньюаре, уже рассеченном на боку ударом хлыста, а сквозь прореху виднелись такие ослепительные формы, что Вит окончательно разобидеться.
— Ладно, Олет. Мужик. Но ты, Ксанка… учительница, боевая подруга, можно сказать… не ожидал. Я о тебе был лучшего мнения… и о твоей ориентации тоже.
— Это же ночницы! — взвизгнула Ксанка.
— А то я не знаю!
Вит раздраженно захлопнул дверь и пошел облегчать душу и тело в клозет. Он был очень зол, что его не позвали на общую веселуху.
Он был очень зол, что его не позвали на общую веселуху. Сообщив унитазу, все, что думает об учителях, юноша вернулся в свою комнату, нырнул под одеяло, бесцеремонно подвинув ушастого голема на край кровати, сжал в кулаке крест отца Илерея и начал жаловаться.
— Господи, за что караешь? Прости меня, конечно, за мысли грешные, но Ксанка… как она могла с такими формами оказаться неправильной ориентации? Это ж какая подлость с ее стороны!
Со стороны коридора послышался грохот рухнувшей двери.
— Совсем обнаглели, — сердито пробурчал Вит. — Вот пусти таких в приличный дом, и они его по камешку разнесут.
Грохнула еще одна дверь. На этот раз в комнате Вита. Внутрь ворвалась в Ксанка в разодранном пеньюаре и сразмаху запрыгнула в постель.
— Что ж ты делаешь, гад!!? Это же ночницы!
— А то я никогда не видел ночных бабочек, извращенка!
— Согласен, хозяин.
Ксанка, бесцеремонно вытолкнутая из-под одеяла, вновь оказалась на полу. Паленый довольно заурчал.
— Это же демоны, придурок! — завопила она.
— Так ты еще и демонов на это дело подписала?
— Нас сейчас убивать будут, идиот!
— А вот тут я с ней согласен. — Кот высунул из-под одеяла уши. — Ты бы вооружился чем, хозяин, а то маг из тебя хреновый, а эти, что под ночниц работают, человечину любят.
— Кто это с тобой? — захлопала глазами Ксанка. — С кем это ты по ночам развлекаешься?
Ответить Вит не успел, так как в комнату уже вваливались ночницы, поигрывая кнутами, и, к тому же, до него дошло, наконец, что любовными играми здесь и не пахло.
— Ах, де-е-емоны… — Юноша одним прыжком слетел с постели, сорвал с шеи крест отца Илерея — единственное оружие, оказавшееся под рукой.