Вит поднял тоскливый взгляд на дядюшку Сэма, привычно протиравшего за стойкой бара сверкающие бокалы. Обозрел галерею разнокалиберных бутылок за его спиной и обомлел. Между бутылками сидела симпатичная курносая кукла в пышном бежевом платьице с приветливо вытянутой вперед рукой.
— В детство впадаем?
Дядюшка Сэм поднял глаза.
— Это ты мне? — удивился он.
— Кому ж еще? Раньше ты в куклы не играл.
— Какие куклы… Ах, вот ты про что! — Кабатчик поставил бокал на стойку, обернулся, потрепал куклу по розовой щечке. — Это не кукла.
— А что?
— Не что, а кто. Моя компаньонка. Давно вместе работаем.
— Давно? А почему я ее раньше не видел?
— Так ты ж всегда с друзьями приходил. А сейчас один. Вот и увидел. Это моя старая партнерша. Хороший доход приносит.
— Это как это? — невольно заинтересовался Вит.
— Деньги есть?
— Еще немного осталось. — Лишившись поддержки монастыря, Вит сразу стал очень бережливым.
— С тебя много не возьму. Старый, проверенный клиент. Выручал меня не раз. Гони золотой и бери напрокат на весь вечер.
— Сколько!!?
— Золотой.
За нее цена порой до десяти доходит, — дядюшка Сэм сдернул куклу с полки. — Ну, что, хочешь попробовать?
— А что она делает?
— Душу лечит.
— Это мне сейчас не помешает. — Вит выудил из сумы золотой. — Горит душа, обидою пылая, нехристями неправедными обиженная. Давай ее сюда.
Дядюшка Сэм вышел из-за стойки, посадил куклу напротив бывшего семинариста.
— И как ей пользоваться?
— Смотри.
Дядюшка Сэм вложил в ручку куклы маленький бокал, налил в него на самое донышко гномьей водки. Плеснул и в бокал Вита.
— Это Собутыльница. Так ее зовут. Чокнись с ней.
Вит чокнулся.
— А теперь скажи ей: «Ты меня уважаешь»?
— Ты меня уважаешь? — послушно спросил Вит. Собутыльница молчала, глядя на юношу пустыми, стеклянными глазами. — А чего это она не отвечает? — возмутился юноша.
— Молчание — знак согласия. Она тебя уважает, — торжественно сказал дядюшка Сэм, кладя золотой в карман. — Пей.
Вит выпил и на душе потеплело, рот растянулся до ушей. Он сам любил разводить лохов, но дядюшка Сэм сделал это так классно и безобидно, что ему даже золотого уже не было жалко. Рука сама собой потянулась к кувшину.
— Только много ей не наливай, — предупредил дядюшка Сэм. — Она, как переберет, такая болтливая становится — спасу нет.
— Да неужели?
— Точно тебе говорю. Один клиент жаловался, что после третьей бутылки даже драться полезла. Нос разбила. Чем-то он ей не понравился. Я, правда, подозреваю, что он сам с лавки упал, но кто знает? Ну, лечи душу, сынок.
Дядюшка Сэм вернулся за стойку. Вит налил еще.
— Ты меня уважаешь?
Собутыльница его уважала, Да так, что он невольно начал изливать ей душу, костеря на чем свет стоит Олета и Ксанку.
— Всю жизнь мне поломали, гады! Ни в Академию, ни в монастырь теперь дороги нет! Эх, сейчас бы их сюда, я б им…
Что-то грохнуло, сверкнула молния, и в самый центр зала шлепнулись на пол слегка ошарашенные Ксанка и Олет. Перенос, видать, застал их врасплох. Юноша как раз заталкивал в свой саквояж какие-то амулеты, воровато шаря глазами по сторонам, а Ксанка застегивала на груди блузку. Ее баул был уже упакован. Дядюшка Сэм от неожиданности выронил бокал, который он по привычке протирал белоснежной тряпицей, а немногочисленные, по причине раннего дня, посетители, восхищенно ахнули, уставившись на Ксанку.
— Безобразие, — дядюшка Сэм, сердито пнул осколки бокала на полу. — Я буду жаловаться архимагу! Его студенты вконец распустились! Что, нельзя выбрать другое место для оттачивания своего магического мастерства?
— Это ко мне, — мрачно сказал Вит, мысленно потирая кулаки. Нет, девчонку он не тронет, но с этим наглецом…
Дядюшка Сэм, быстро сориентировавшись, вновь выбежал из-за стойки, сцапал Собутыльницу и метнулся с ней обратно к стойке бара.
Своей компаньонкой он дорожил.
— О, Вит! — радостно заорал Олет, за каким-то чертом извлекая из саквояжа невзрачный перстень.
Он торопливо насадил его себе на указательный палец, толкнул в бок сестренку и двинулся прямиком к столу бывшего семинариста. Вит зверем посмотрел на него, перевел взгляд на Ксанку. Девушка поспешила закончить свой туалет, подхватила баул, несколько мгновений подумала и последовала за братом. Только это не позволило Виту сразу пустить в ход кулаки.
— И что ты здесь делаешь в гордом одиночестве? — бодреньким тоном вопросил Олет, подсаживаясь к столу.
— Не догадываешься? — мрачно ответил вопросом на вопрос Вит, наблюдая за Ксанкой, которая пристраивалась на лавку рядом с братом.
— Понимаю, те же проблемы, что и у нас, — посочувствовал Олет.
— Выперли? — угрюмо спросил Вит.
— С треском, — мрачно подтвердила Ксанка. — А все из-за этого обормота…
— Так то ж твоя была идея!
— А кто предложил разделиться? Кто первый книгу добудет, — передразнила она интонации брата, — тот и имеет право первого голоса!
— Вит, — страдальчески сморщился Олет, — даю тебе бесплатный совет: не женись на рыжих! Это такие язвы, со свету сживут! — Получив от сестры болезненный тычок локотком в бок, юноша поспешил переменить тему: — Ты это есть не будешь?
Бывший семинарист не успел раскрыть рот, как Олет подтянул блюдо поближе к себе и начал за обе щеки уписывать жаркое.