— В двух словах… А разве тебе мало того, что нас посадили в камеры?
— Всякое бывает… — неопределенно отозвалась она.
— Видишь ли, люди наверху размышляли над тем, куда им девать тела.
— Чьи тела?
— Подозреваю, что не свои собственные.
Ксения вдруг развернулась (я, лишившись опоры, чуть не опрокинулся на спину) и несколько секунд молча смотрела на меня. Я это не столько видел, сколько чувствовал. Потом она кивнула и поднялась на ноги:
— Пойдем.
…Тишина здесь была сложная — дробная, со своими оттенками, даже со своим запахом и вкусом. То тянуло гарью, то зверями, то падалью, а то вдруг нежным цветочным ароматом… Единственная составляющая, которая всегда присутствовала в этой тишине, — это напряжение.
— Смотри, — тихо сказала Ксения, кивнув влево.
В первый момент мне показалось, что там кто-то стоит. Но нет, всего лишь силуэт на стене. Человеческая фигура в полный рост, плоская, словно вырезанная из бумаги и прикрепленная к стене, как мишень. Черты лица и тела размечены углем.
Удивительно неуместная на грязной и сырой стене.
А дальше еще одна, на этот раз с округлыми женскими формами. И еще… Дюжина, нет, больше…
Ближайшая ко мне фигура раскрыла нарисованные глаза. Ожили зрачки, обозначенные черными точками, уставясь на меня. Шевельнулась линия рта.
Я отшатнулся, налетев на замершую Ксению, и мы ускорили шаги, стараясь уйти быстро и не оглядываясь.
…- Ты зачем у меня браслет вытащила? Неужели действительно понадобились деньги?
— Я оказала тебе услугу.
— Ограбив?
— Трой… Ты все-таки простак, каких свет не видывал.
— Возможно. И поэтому ты решила освободить меня от лишнего багажа?
— Ты что, не удосужился рассмотреть браслет?
— Я что-то пропустил?
— Ты все пропустил. И странно, что ты так далеко ушел. Охота… Ты видел ночью в Набреге Охоту?
— Видел. Она прошла мимо.
— Она ушла за браслетом, который я забрала из твоего кармана.
— Ты хочешь сказать…
— Вот именно. Псы искали браслет и шли за ним как за маяком. Не знаю, почему они раньше тебя не догнали.
— Так вот как они меня находили…
— Значит, они уже шли по твоим следам? Как ты ухитрился ускользнуть? Псов сбить трудно.
— Теперь это неважно… Как я мог не заметить, что эта дрянь работает? Я ничего не чувствовал.
— Откуда мне знать. Белые много чего умеют.
— Почему ты решила мне помочь? Ты же тоже из Белых?
— Ну… — Она помолчала. — Я скорее не тебе, а себе помогала. Ты и так сильно усложнил мне жизнь, потому что все встревожены и насторожены. И ты вел за собой Охоту. Практически наверняка в городе поднялся бы переполох, и в итоге они могли бы выйти и на меня…
— Чепуха. Гораздо проще было бы позволить им поймать меня и уйти с добычей, оставив всех остальных в покое.
— Ладно… Допустим, я хотела им отомстить.
— Кому?
— Белым. Традициям. Правилам. Охотникам… Потому что и по моим следам идут какие-нибудь Псы… И ты помог мне тогда в переулке. Мне показалось, что это неплохая идея — оказать тебе ответную услугу. Пока ты лежал без сознания, я вытащила браслет.
— И куда подевала?
— Забросила в кузов проезжавшего мимо грузовика.
— А деньги?
— Это были мои собственные деньги, — беззвучно засмеялась она. — Так что это ты меня ограбил.
Мы помолчали несколько минут, а потом я спросил:
— Ты веришь, что это я похитил Белую Королеву?
— Нет.
— Почему?
— Потому, что… Если честно, Трой, ты похож на теленка, а не на похитителя одной из сильнейших волшебниц. Еще при первой нашей встрече в доме Авроры ты это наглядно продемонстрировал.
— Впечатления могут быть обманчивы.
— Не льсти себе.
Я возмутился и собирался достойно ответить, но в этот момент почудилось, что пол под ногами мягко, но ощутимо дрогнул.
Будто уронили нечто неимоверно тяжелое. И еще раз.
— Слышишь? — озабоченно спросил я Ксению.
— Что? — Она насторожилась, но недоумение на ее лице само по себе было ответом.
— Нет, показалось, наверное… Значит, я теленок, а ты? Хитрая лиса?
— Жар-птица, — удрученно ответила девушка. — Выставочный экспонат.
Она деловито закопошилась. Я скосил глаза, наблюдая. Ксения сосредоточенно разматывала перепачканный платок, освобождая ладонь. Ладонь была все еще красноватая и помятая, в чешуйках подсохшей крови, но от широкой ссадины не осталось и следа.
— Этот платок мне няня подарила. — Голос Ксении прозвучал неожиданно кротко. — Она любит делать старомодные подарки.
— Заговоренный?
— Обычный. Но мне всегда помогает…
Коридор вильнул и закончился, влившись в перпендикулярный обширный туннель. Свод поддерживали колонны, прошитые железной арматурой под крошащимся бетоном. Под сводом сохранились загадочные проржавевшие сооружения, смахивающие на решетчатые фермы или на замысловатые люстры (кое-где на крюках тускло горели лампы).
Даже смотреть на столь массивные и столь плохо закрепленные клубки искореженного металла было неприятно.
Вдоль туннеля тянулся канал, полный мутной, но стремительной воды. Вода приходила из мрака справа и уносилась во мрак слева. Противоположного берега у канала, в сущности, не имелось, если не считать за берег небольшую приступку, за которой вздымалась сплошная стена. И, судя по ее виду, — это была просто наскоро обработанная подземная скала. Высоко вверху просматривались провалы, а за стену цеплялись секции ржавых металлических лесенок. Но снизу не допрыгнешь. Да и подробно рассмотреть, проходы там или просто затенения, мешали конструкции под сводом.